Ирина Ребони - День Правды

Сначала мы шли по набережной Карповки, затем оказались на какой-то мрачной улочке, с обеих сторон окруженной промышленными зданиями, часть из которых казалась заброшенной. Эта улочка вывела нас на пустырь. Моя радость несколько померкла, я и не подозревала, что в центре Питера могут быть такие захолустные места. Узкая тропинка привела к деревянному мостику, перила которого частично отсутствовали, да и дощатый настил казался не слишком надежным. Но моя проводница смело ступила на него, и я последовала за ней. Вскоре перед нами появился одиноко стоящий двухэтажный дом из красного кирпича. По форме он напоминал куб, и только причудливые зубцы по фронтону нарушали однообразие унылых фасадов. Возле единственной входной двери стояли старые «Жигули» и резвилась стайка детишек. Хозяйка пояснила, что первый этаж занимает большая цыганская семья. На втором этаже две квартиры, одна из них пустует, а вторая предлагается мне. Однако я была не уверена, что захочу здесь жить. Но когда мы вошли в просторную светлую комнату, мое настроение изменилось. Комната была обставлена мебелью тридцати- или сорокалетней давности, но все было чисто и удобно. В квартире имелась еще одна комната, поменьше, почти пустая, и она тоже была в моем распоряжении. Кухня, ванная комната, плита, газовая колонка, холодильник – всё было очень ветхим, но функционировало, и я ощутила прилив оптимизма. Подумаешь, до метро полчаса ходу! Я же не инвалид. К тому же, хозяйка запросила такую скромную цену, за которую и комнату в коммуналке не вдруг снимешь. Немного помявшись, старушка сказала, что хочет получить оплату за четыре месяца вперед, так как раньше этого срока в Питер не выберется. Это пробивало ощутимую брешь в моем скромном бюджете, но я решила, что скоро устроюсь на работу, и всё наладится. Так началась моя жизнь на новом месте.

Телефона в квартире не было, так что первым делом я купила мобильник. В Заполье обходилась без него. Связь там ненадежная, да и звонить особо некому, а у меня не было лишних денег, чтобы тратить их на ненужные вещи, хотя большинство моих односельчан шли в ногу со временем. Затем по частям я перевезла вещи из камеры хранения и приступила к поискам работы, которые складывались крайне неудачно. Я не понимала, почему мне так не везет, вроде бы бог ни умом, ни красотой не обделил. Как же другие устраиваются? Что со мной не так? Моя лучшая подруга Наташа иногда называет меня блаженной – то за то, что пишу стихи и рассказы, то за то, что пошла в санитарки, то за то, что на парней мало внимания обращаю. Я и с Лёней-то сошлась под ее нажимом.

Наташа уже давно замужем, родила двоих детишек, растолстела и завела козу. Она жила в соседнем доме и снабжала меня парным молоком. Наташа чувствовует себя вполне счастливой и желает счастья мне, только я вижу свое счастье по-другому, поэтому и уехала в Питер. Я даже себе боялась признаться, что мой отъезд хотя бы отчасти связан с желанием встретиться с Михаилом. Может быть, я вообще не решилась бы покинуть поселок, если бы не надеялась на его помощь. Обустроившись на новом месте, я отправилась по заветному адресу, переполненная смятением и надеждами. Однако дома под номером 177 на Бульваре Красных Зорь не оказалось, улица была довольно короткой. С большим огорчением пришлось признать, что Михаил, если не демоническая, то уж точно темная личность. Зачем честному человеку давать фальшивый адрес? Мне пришлось действовать в одиночку, без чьей-либо помощи. В поисках работы я тратилась на телефонные переговоры и разъезды, но ничего не получалось, а денег оставалось все меньше. Моя красота не приносила не только радости, но и пользы. За эти два с половиной месяца я получила кучу непристойных предложений, но ни одного делового.

Соседи оказались очень шумными и вообще вели непонятную жизнь. По вечерам возле дома обычно стояло несколько автомобилей, слышались громкие голоса и музыка. Часам к одиннадцати всё затихало, но в два или три часа ночи все высыпали на улицу и опять – шум, гам и хохот. Может быть, там собирались наркоманы? Соседи ко мне не цеплялись, вежливо здоровались, но мне все равно было неуютно. Неделю назад они вдруг исчезли. Сначала я почувствовала облегчение, но ненадолго. Теперь мечтаю, чтобы буйные соседи вернулись. Лучше любой шум, издаваемый людьми, чем необъяснимые потусторонние звуки. Целую неделю я по ночам корчилась от страха и только под утро забывалась тяжелым сном.

В последние дни моя решимость добиться успеха в Питере заметно ослабла. Я всё чаще с теплотой стала вспоминать Заполье, друзей и знакомых, регулярно созванивалась с Наташей. Ее муж дружит с Леней, так что благодаря подруге я была в курсе дел своего бывшего возлюбленного. После моего отъезда Леня связался с молоденькой девчонкой из соседней деревни, но вскоре ее оставил, а недавно выпросил у Наташи номер моего телефона и позвонил, хотел приехать в гости на выходные. Я изнывала от страха и, чуть было, не согласилась на его предложение, но потом неожиданно для себя сказала, что, возможно, скоро вернусь домой. Леня встретил это известие с энтузиазмом, что меня очень тронуло. Может, выйти за него замуж и родить ребенка? А рассказы ведь можно писать и в Заполье, потом по электронной почте пересылать их в издательства, авось когда-нибудь повезет. Такая перспектива на какое-то мгновение показалась мне даже заманчивой, но все же я решила дать себе еще несколько дней, так не хотелось уезжать из Питера побежденной. Я продолжала работать уборщицей в магазине, а в свободное время ходила по издательствам. В коридоре пятого по счету издательства я встретила Аллу Викторовну, и впервые появилась реальная надежда. Мало того, что та обещала ознакомиться с моими рассказами, так еще и с работой хочет помочь.