Эдуард Семенов - Сук*. Третья древнейшая

– Саша, а можно выключить всю эту светомузыку? Несемся как на заседание в Совет. Убери, пожалуйста, ради Христа, весь этот шум. Чего народ смешить?

Она положила свою ладонь на руку Александра Ивановича, который сидел на заднем сиденье, за спиной водителя. Он был одет в гражданский, вполне приличный костюм, но также держал в руке чипсы и пиво, а на коленях по-прежнему лежал планшет. Облизнув пальцы, тот подался вперед и похлопал водителя по плечу.

– Вася, уважь, даму. И сопровождению тоже передай, чтобы отключились.

Водитель щелкнул выключателем и по громкой связи сообщил приказ начальству.

В полнейшей тишине, так что слышен был только шелест покрышек по асфальту, огромный черный джип охраны и представительского класса лимузин вкатили на стоянку ночного клуба. Людмила Васильевна сразу увидела машину своей дочери.

– Только рядом с ней не вставай, пожалуйста. Воспримет еще как-нибудь не так, – сказала она водителю, и тот проехал вглубь стоянки. Припарковался, и собрался выйти, чтобы открыть двери, но Александр Иванович его остановил.

–Сиди, я сам.

Полковник полиции вышел из машины, обошел ее и открыл дверь. Подал руку своей спутнице.

Как только открылась дверь Людмила Васильевна аж зажмурилась от ярких огней рекламы ночного Арбата. И сквозь этих огни, так же как и на ее дочь с огромного плаката размером шесть метров на восемнадцать сияла улыбка молодого певца.

– Кто это? – спросила она своего полковника, когда уже поднимались по ступенькам клуба.

Тот пожал плечами.

– Не знаю, планшет в машине оставил.

– А без него ты уже ничего не знаешь?

Александр Иванович засмеялся.

– Зачем? Когда все есть в планшете, – но потом приобнял Людмилу Васильевну за то место, где когда-то была талия, и прошептала ей на ухо. – Вы сегодня просто шикарно выглядите, – и чуть отстранившись добавил. – Леди.

Чем заставил Людмилу Васильевну приподнять бровь и хмыкнуть в ответ.

– Это было давно, и не правда.

– Да, кого это сейчас волнует, – ответил Александр Иванович, махнул рукой своей охране, приказывая им остаться на улице.

Два крепких парня в кожаных куртках встали возле входа в клуб, как два сказочных истукана из одного ларца, строго вглядываясь в лица праздной публике, которая кочевала из вестибюля на улицу и обратно, чтобы покурить, поговорить по телефону, так, чтобы никто не слышал, просто подышать свежим воздухом.

***

Седовласый швейцар увидел Людмилу Васильевну и тут взялся за свою фирменную фуражку. С почтением поприветствовал гостью, распахнул перед ней дверь.

Людмила Васильевна с удивлением узнала в нем своего старого знакомого.

– Петрович, ты что ли?

– Я, Людмила Васильевна, – довольный, что его узнали, ответил швейцар, – рады Вас видеть в наших стенах. Давненько не захаживали. Какими судьбами?

– Да вот, дочку свою ищу. Не видел ее?

Швейцар склонил голову на бок и с прищуром посмотрел на сенаторшу.

– Анастасия Сергеевна с подругой проследовали в залу. Там были. Потом зашли за кулису знакомится с певцом.

Людмила Васильевна посмотрела на Александра Ивановича.

– Вот смотри, старая школа, всех знает и без всякого планшета.

Александр Иванович сунул швейцару десятидолларовую купюру и пошутил.

– Присмотри, мил человек, за моими ребятами, чтобы никто не обижал.

Петрович ловко убрал банкноту в карман.

– Не извольте беспокоится. Проходите в гардероб, Людмила Васильевна, шубку можно оставить там. В зале сегодня жарко.

– А кто там сегодня? – проходя мимо переспросила Людмила Васильевна.

– Восходящая звезда, певец гор, по прозвищу МХ, кумир современной молодежи, – съехидничал Петрович, – полный зал девиц, – и продолжил, – Как поет не берусь судить, но а все остальное на уровне.

Людмила Васильевна широким жестом скинула с плеч свою длиннополую шубу на руки подбежавшего гардеробщика, пригладила свои весьма аппетитные бока, и посмотрела на себя в огромное от пола до потолка зеркало. Одернула юбку ниже колен. Прошло то время, когда их надо было демонстрировать всем направо и налево. Теперь они уже никого не соблазнят.

Туфли на тонком каблуке, вытягивал щиколотку, отшитый золотом костюм сидел как влитой, а высокий воротник скрывала морщины на шее. Стильная тяжелая прическа завершала образ. И все же годы хоть и взяли свое, но все равно она выглядела солидно и представительно. «Ну да, не девочка, – оценила она себя, – но и не баба с базара».

В этот момент она увидела свою дочь. С красными от слез глазами она пробежала в дамскую комнату, а вслед за ней туда проскочила Маша, крича ей вслед.