Александр Северодонецкий - Буксир Бодрый. Длинными камчатскими тропами

Кр!…Кра!….Кру!…Кыр!…Кор!. Кр!…Кра!….Кру!…Кыр!…Кор!. Кр!…Кра!….Кру!…Кыр!… Кор!. Кр!…Кра!….Кру!…Кыр!…Кор!.

И в такие моменты хоть бери их руками, голод сильнее страха, быть пойманными этим юным озорным сорванцом.

И не раз они оказывались в ловких молодых руках Аркаши, который посмотрит внимательно в их глубокие черные бездонные глаза, поговорит по-своему с ними и подбросив вверх выпускает – пусть летят далее на свободу в свою воздушную стихию. Некоторые правда из них пугливые, так те пытаются тык вывернуть свою голову, чтобы своим черным клювом больно ущипнуть его за руку или ухватить за тонкий палец.

Знал Аркаша, что ворон считается божеством в их народе и поэтому не причинял им никакой боли. При этом знал, что ворона и ворон существенно отличаются между собой. Ворон тот осанистый, крупногрудый, и два кило будет весить даже зимой, когда весь жир с него уйдет на обогрев тела, тот летит как планирующий танк, горделиво, потому, что знает себе цену. Да и живет все 100 лет. Да и голосок:

Кры!…Крыу!….Кры-ры!… Кры!…Крыу!….Кры-ры!… Кры!…Крыу!….Кры-ры!… Кры!…Крыу!….Кры-ры!… Кры!…Крыу!….Кры-ры!…

А сама ворона мелка, не больше голубя и не такая умная птица как здешний ворон, хоть и черная как и первый. Вот и сейчас, идя по берегу, довольно умные вороны не отлетая, только отскакивали не то, приветствуя ребят как старых знакомых:

– Кры!…Крыу!….Кры-ры!…

Это настоящий тундровой ворон, истинный здешний хозяин и властелин. Он всё видит, он буквально всё знает об этих местах и людаях, он все понимает в этой жизни, он такой опытный, он все сто лет здесь летает, не одно поколения таких как и Аркаша выросло на их глазах. И вороны пишут свою историю, вороны могут промотать как на магнитофонной пленке события назад и на десять и на двадцать и все пятьдесят или даже семьдесят пять лет, когда еще ни самого Аркадия, ни его матери и на земле не было. Они со своей высоты не только постоянно наблюдают, но и понимают, что же происходит на этой земле. Их можно сравнить с теми же слонами, что живую в Африке, которые также живут больше чем век самого человека и зачастую они знают больше чем наш человек, жизнь которого на земле одно мгновение, а многие и его не проживают, вспыхнув только как та спичка и уйдя в какое то не земное, какое-то не ведомое нам всем не бытие…

Вот и теперь опытные и сытые вороны только наблюдали здешнюю тундровую жизнь и как бы что-то чувствую и делая что-то сказать юнцам и не то, как всегда предусмотрительно предупреждая всю тундровую дичь о вторжении на их территорию посторонних постоянно покаркивали: -Кры!…Крыу!….Кры-ры!… вероятно видя у юнцов грозное оружие и заблаговременно, предупреждая всех об угрозе их жизни. А может они хотели, поделиться своим богатым жизненным опытом и с самими юношами. Но те еще не зная вороньего языка, затруднились теперь и здесь их понять, затруднялись осознать их предупредительные крики как какие-то советы или может быть жизненные наставления, которыми те хотели со своего небесного высока поделиться с еще не оперившимися земными людьми. А может быть действительно сами здешние боги поручали им предупреждать всех и вся и об грядущей опасности и о вторжении на эту территорию.

И ребята сделали по заячьей тропинке левее, чтобы не идти по топкому глинистому берегу, а выйти из травы прямо на песчаный намывной мысок, за которым как они надеялись и прятались, давно прилетевшие утки. Чутье и расчет молодых охотников не подвел, как только они раздвинули высокую траву почти в их рост то их взгляду открылась защищенная от ветра мелкая вода, где часто, ныряя до дна за кормом, располагалась стая из 17 собравшихся в дальний путь на юг уток – нырки. Виктор первым их завидя и прислоняя палец к губам, показал, чтобы Аркаша соблюдал тишину и уверенно левой рукой придерживая на поводке Грея, который чуя тихое едва слышиемо ребятами кряканье, давно вилял обрубком хвоста и с такой силой натянул ремень кожаного плетеного поводка и натягивал ошейник, что вот-вот оторвет их.

– Сначала, ты стреляешь из арбалета он безшумный, а затем уже я из ружья, когда они взлетят, – скомандовал шепотом но довольно уверенно почти на ухо младшему наклонившийся к его уху старший Виктор.

Аркашу не надо в таких случаях и предупреждать он уже изготовился и прицелясь своим зорким левым глазом выстрелил долго еще наблюдая как шурша по воздуху оперенная пером чайки короткая его стрела легко и метко попала в первую ближайшую утку. Плавающая на воде стайка занятая под вечер поиском пищи даже не обращала никакого внимания на предсмертные муки своей соседки, а молодые охотники-ребята только слышали не понятный и слегка приглушенные вероятно уже стон: