Александр Староверов: Я в степени n

И находят. Жена говорит, что я медленно превращаюсь в алкоголика. Слава богу, что медленно, ей, наверное, хотелось бы ускорить процесс. Ведь только когда пьяный, я добрый. Тем не менее и моим пьянством она недовольна. Не поймешь ее… Раньше, когда я выступал в высшей лиге борцов за денежные знаки, я пил, конечно, реже, строго раз в неделю – по пятницам. Но пил так, что несколько суббот едва не стали последними в моей жизни. Один раз даже попал в реанимацию с алкогольным отравлением. И ее это особенно не волновало. Сейчас, когда я ушел на тренерскую, так сказать, работу, – появилось время. Естественно, я пью чаще. Но ведь и меньше же. Намного меньше! Во всяком случае, без последствий в виде реанимации. Вот тут и появился термин «алкоголик». А какого, собственно, черта? Я, Витя Соколовский, 1971 года рождения, прекрасно выгляжу и чувствую себя намного лучше, чем раньше. Многие даже отмечают, что я помолодел. Нет, пилит: алкоголик, спиваешься, деградируешь… Сегодня я попросил хозяина дома, где дегустировал виски, разъяснить эту загадку. Он умный мужик, женат, в отличие от меня, четвертым браком, имеет огромный опыт, теоретически должен помочь. И помог.

– Понимаешь, друг, – сказал он, – с точки зрения женщины, редкие, но сильные загулы не мешают жизни семьи. Допустимое отклонение. А регулярное употребление алкоголя, хоть и в небольших дозах, ставит под угрозу благополучие детенышей и гнезда. Миром правят самки и их великий вождь – Чарльз Дарвин. И правильно, что правят, иначе не было бы уже давно никакого мира.

Ситуация прояснилась. Я было обрадовался, что все оказалось так просто. Хорошо иметь таких опытных и башковитых друзей. Рано радовался… Сделав паузу в полминуты, друг похоронно улыбнулся и продолжил:

– А вообще, видимо, ты ее просто раздражаешь. Прошла любовь, завяли помидоры… Бывает, не расстраивайся.

Кстати, произнося эти слова, он уже был пьяный. Но не добрый, как я. Иначе бы промолчал…

Шатаясь, как грустная ива над реченькой, я перехожу дорогу, и юбилейный грех проносится мимо меня на скорости около ста километров в час. «Мерседес SL» купе чего-то там едва не задевает меня своей умопомрачительной красоты бочиной. «Вот сбил бы сейчас, – думаю я вяло, – и все, точка. Миллионный грех. Вместо пышных торжеств с громким загулом по случаю юбилея – пышные похороны на пороге сорокапятилетия. Я – в ад, водитель «мерса» – в тюрьму. И обиднее всего, что даже нажраться не успею… Черти в аду небось стол не накроют».

Странно, но мне не страшно: действует алкогольная анестезия, даже плюсы нахожу в неожиданной смерти. Зато быстро.

«Эй-эй, подожди! – возмущается внутренний голос. – Куда торопишься? А ничего, что ты на зебре стоишь и скорость здесь разрешенная – двадцать километров в час? Ты чужие грехи зачем на себя вешаешь?»

Я хочу по традиции послать голос, но не успеваю. «Мерседес» резко тормозит и сдает назад. Дверь открывается, и из машины выбегает человечек. Я так называю его – «человечек». Он очень маленький и очень молоденький. Лет двадцать, может быть, двадцать один. Человечек подбегает вплотную ко мне, задирает голову, едва достающую мне до подбородка, гневно смотрит на меня и шумно дышит. И он тоже сильно пьяный. Но злой. Бывают такие злые люди, которых алкоголь делает еще более злыми. А у него еще и гормоны бушуют. Ух, какой я сегодня хороший! Даже он меня не выводит из себя. Наоборот, я умиляюсь почему-то: в сыновья мне мальчишка годится – моей дочери двадцать.

Эх, дурашка, нажрался, разобьет ведь свою тупую башку в купленном богатым папой «Мерседесе», а с папой инфаркт потом случится…

Мальчишка не угадывает моих добрых к нему чувств, толкает меня твердым животиком. И орет:

– Тра-та-та-та-та-та, козел, я твои тра-та-та глаза на тра-та-та намотаю. Да таких, как ты, в тра-та-та убивать надо! Урод пьяный, быдло! Ходишь тут, тра-та-та-та!..

Матерные слова он выговаривает с явным наслаждением, но неумело. Как бывшие либеральные журналисты, переквалифицировавшиеся в хулителей американской военщины по телику. Как – этот, по второму каналу, – как его… И руками пацанчик машет похоже… Видно, что еще совсем недавно у учительницы в туалет пописать отпрашивался, а вот теперь – свобода. Только быдлом он меня зря назвал, тем более пьяным. От самого перегаром несет за километр. Но ему вроде как можно, он в красивой, дорогой машине. В такой машине все можно: и пьяным, и ссаным, и каким угодно. Машина как бы отгораживает пацанчика от общепринятой морали и норм поведения. Ему даже самому не смешно, что он, нетрезвый, выскочив из-за руля, орет пешеходу «пьяный урод». В принципе, за этим такие машины и покупаются. Люди в бога верят с трудом, а в вещи – еще как.

Читать дальше