Александр Староверов: Я в степени n

– Да плюнь! – из самых лучших побуждений утешил его футбольный фанат. – Подумаешь, дырка с ушами. Знаешь, сколько у тебя еще их будет?

Пацанчик непроизвольно сжал кулаки, и я, чтобы не доводить дело до очередного, миллион первого греха, быстро обратился к гопнику:

– А ты чего здесь шляешься ночью, бухой? Живешь-то сам где?

– Да опять, – сразу погрустнел фанат, – опять наши на выезде проиграли… Кони и есть кони, на них бы пахать – толку больше было бы… Нам на стадионе ЦСКА руководство клуба просмотры матчей устраивает с бесплатным пивасиком. Ну, когда выигрываем – пива хватает, а когда сливаем – тут без водяры не обойдешься. Я и побежал, возвращаюсь, а народ разошелся. Ну, я и принял с горя в скверу, на скамеечке. Это же надо – четвертую игру подряд!.. А живу я в Бибирево, вот к метро шел… Заблудился… А вас увидел – и так обидно мне за все стало: и за ЦСКА, и за вас, и за всю нашу Рассеюшку, что, ей-богу, вам обоим навалял бы. Хорошо, что вы нормальными мужиками оказались.

– А у вас что случилось? – спросил меня пацанчик после небольшой паузы. Он почему-то был абсолютно уверен, что у меня тоже что-то случилось. Ну конечно, между братьями всегда существует мистическая связь. Чувствовали мы друг друга – прав он. Случилось… Только как рассказать, что случилось, я не знал. Слишком большие и неопределенные проблемы. Я и сам до конца не разобрался.

– У меня вообще все плохо… – сказал, махнув рукой, – и по всем фронтам. Долго рассказывать…

– А вы торопитесь? Не хочется сейчас одному оставаться. Грустно…

Младший замолчал. Но, как будто вспомнив что-то, быстро продолжил:

– У меня в машине еще две бутылки виски, полных. Я три купил. Давайте выпьем, а? Дерьмово же все так, выпьем, поговорим…

– Другое дело! – обрадовался гопник.

– А давайте, – сказал я.

Мы сидели в крутом «Мерседесе» пацанчика и зверски бухали. Стаканчиков в машине не нашлось, поэтому пили «Блэк Лэйбл» из горла, по очереди. Когда я пил, кровь из губы капала прямо в бутылку, а у мальчишки капала кровь из носа. Можно сказать, кровно побратались. У гопника кровь не капала, его вклад в переходящую бутылку ограничивался пьяными слезами, но нам хватило и этого.

– Понимаете, братаны, – роняя слезы в виски, всхлипывал фанат ЦСКА, – жизнь – дерьмо! Живу в двухкомнатной квартире с родителями жены и ее сестрой, и ребеночек у нас маленький. На десяти метрах живем втроем. Но это бы еще ничего – в войну хуже жили. Если бы не Машка… Пилит она меня постоянно: деньги, деньги, давай деньги – на то, на это. А мне что, разорваться?! Я и так полторы смены на заводе токарем пашу, и все равно больше полтинника не выходит. А для всякого шахер-махера вашего я не приспособлен. Да и Машку можно пережить, люблю я ее, дуру, но теща… Это вообще – Сталин в юбке, придушил бы ее, гадину! Если бы не Машка… А тут еще кони четвертую игру подряд сливают… Дерьмо, все дерьмо кругом. Поубивал бы…

– Вообще не поймешь этих баб, – поддержал фаната окосевший вконец мальчишка. – Моя вот к дизайнеру ушла… А у него ни гроша в кармане. Так – идеи только безумные. «Зато он настоящий», – говорит. Это она мне говорит. Настоящий он… Хорошо, а я что – искусственный? У меня что, сердца нет? Есть, и болит, между прочим. Люблю я ее, суку зажравшуюся. Чего я ей только не покупал… А она мне: «Не буду брать, это на ворованные деньги твоего папашки куплено!» Прозрела, тварь, четыре года не прозревала, а как дизайнера встретила – доперло. Ворует мой папашка-чиновник, видите ли. А ведь все воруют, мог бы ее дизайнер, тырил не меньше остальных.

– Во-во, у нас на заводе тоже все воруют. В утробу пихают больше, чем переварить могут. Деньги, деньги – все им мало. Все зло от денег. Убью их, гадов! И тещу заодно…

– Точно, прав ты: все зло от бабла и баб. Меня мой папашка постоянно баблом шантажирует. Будешь плохо учиться – машину отберу, квартиру отберу, денег не дам. У, сволочь, запихнул меня в этот сраный МГИМО, а мне фиолетово… Не нравится мне там, я математику и физику люблю, астрономом быть хотел… Лучше звезды считать, чем деньги. Нет, учи этот долбаный арабский, сынок, учись ужом на сковородке вертеться, а то денег не получишь. Задолбал, мне даже грохнуть его иногда хочется. Всех грохнуть хочется – и его, и девушку… Прав ты, мужик, дерьмо жизнь…

– Точно-точно. Точно, жизнь – дерьмо, правильно…

Больше часа мои новые братья изливали друг другу душу. А я молчал. Мне было очень жалко их обоих. И себя. Я молчал и думал: почему все вокруг такие несчастные и злые от этого? И несчастные, потому что злые, и злые – потому что несчастные… Замкнутый круг получается. А как разорвать его – я не знаю. И никто не знает… Чудо сегодня случилось, порвался проклятый кружок на мгновение, и мы все трое протиснулись в образовавшуюся щель. А могли бы и поубивать друг друга… Легко.