Нада Калина - Иллюзория

– Мана, – тихо произнесла избранница.

– Я тебе нравлюсь, Мана?

– Да. Очень.

– Не волнуйся, тян! Всё будет, как ты захочешь.

Мана помолчала, а потом робко спросила:

– А где у тебя… ну, ты понимаешь…

– У меня, как в Греции, всё есть, – Арди уверенно распахнул дверь в ванную комнату.

Девушка скользнула внутрь, ей нужно было отдышаться. Она открыла кран и долго мыла руки, уставившись на себя в зеркало.

«Бог мой, что я здесь делаю?» – мысли бежали в её голове лихорадочно и сумбурно.

Внутренний голос ответил ей:

– Ты же мечтала о свидании с ним! Радуйся!

Но здравый смысл возмущённо спорил:

– Так не в постели же! И не в первый же день!

Внутренняя дрожь не прекращалась. Она смотрела на себя и не узнавала. На неё смотрели глаза до смерти испуганной девчонки.

«Уже ничто не поможет! Да знала, куда шла! Буду притворяться, что я… всё знаю!»

Мана вытерла руки и решительно вошла в комнату.

В полумраке он сидел на софе с ногами, совсем голый. Горел только один светильник – бра над софой под красным стеклом. От него всё вокруг, даже воздух казался розовым, насыщенным и волнующим. Играла музыка, Мана не поняла, откуда она звучит. Она сняла босоножки и присела на край софы.

– Иди сюда, тян, – он широко улыбнулся. – Всё будет, как ты захочешь.

Дальше было, как во сне. Вернее, то, что было дальше, Мана вспоминала, как сон. Он, её Король, её Повелитель, её Герой был невероятно нежен и предупредителен, ласков и болтлив. Он постоянно что-то ей говорил, что-то спрашивал, она нехотя отвечала. Всё действо было долгим, томным и красивым. Она покинула гримёрную под утро, когда её Герой заснул, а тянки под дверью растворились.

Разговор с Арди Фертом длился почти два часа. Мана отчаянно врала, как интересна её жизнь, несмотря на обстановку в стране с ограничениями всякого рода.

– Ты же знаешь, студентам закон не писан. Мы, конечно, его нарушаем. Устраиваем вечеринки.

– Хочу на вечери-и-и-нку! – капризно протянул далёкий контактёр, посланный Мане самой Вселенной.

– Ой, кажется, я тут лучше живу, чем ты, звезда наша, – поддразнила его лжепреступница.

– Я тебе завидую, тян! – раздосадованно подытожил певец. – У вас там музон.

– Нашёл, чему завидовать! Ты сам себе музыка!

Мана ходила по своей квартирёнке, как будто в ней скопилось столько лишней энергии, что её необходимо было как-то израсходовать. С каждым услышанным словом она становилась всё жизнерадостней и счастливей.

– Звони, когда захочешь, – под конец сказал он, зевая, – тут жутко скучно.

Мана отметила этот день в календаре. Неужели это случилось? Он сам позвонил! А помнил ли он её? Может, и нет, скорее всего, нет, но девушке это было безразлично. Он говорил с ней, она слышала его голос – переливы, оттенки, бархатистость, даже хрипотцу. Как безумно она любила его голос! Этот звонок – волшебство!

Последние годы девушка отчаянно пыталась запереть на замок свою фантомную влюблённость, которая мучила её безнадёжностью. Она уговаривала себя забыть Арди Ферта, не позволяла себе любить и страдать, пыталась отучиться думать о нём, старалась направить свои чувства на других людей, но ничегошеньки у неё не получалось. Она продолжала следить за ним издалека – изучала его окружение, знакомства, отметила, что постоянства в его ближайшем кругу не наблюдалось – люди всё время менялись.

Она радовалась тому, что её любимец никому не отдавал предпочтения, как будто ждал свою судьбу, свою половинку, которая непременно станет его единственной музой, опорой и любовью. Мана следила за активностью музыканта в соцсетях и систаграмме, отдельные мемы она складывала в эпизоды и рисовала себе образ положительного героя, додумывая и догадываясь о человеческих качествах популярного певца. На самом деле реальным был только его голос.

Теперь, когда Арди Ферт волшебным образом появился в её пространстве, девушка по-новому ощутила свою жизнь – влюблённость вырвалась из оков запрета. Она видела, как искрится воздух в её комнате, какие яркие на стенах картины! Вдруг она почувствовала запах сирени, хотя на дворе стояла глубокая осень.

«Я чувствую запах сирени! – обрадовалась больная. – Может, я начинаю выздоравливать?»

Первым и неоспоримым симптомом болезни, охватившей весь мир, была потеря обоняния. Это было странное и непривычное чувство – мир без запахов. Мане пришлось долго привыкать к необычному состоянию тела. Так же долго она свыкалась с мыслью, что никогда не почувствует запаха кофе, ландышей, еловой хвои, яблочного пирога, морского прибоя. О морском прибое можно было вообще уже не мечтать… Запах сирени, появившийся неизвестно откуда, поселил в ней мысль, что выздоровление возможно.