Анастасия Шмидт - Рисую буквами. История Жанны и её необыкновенной семьи

Книга была её большой, но несмелой и как будто недоформулированной мечтой. Идеи приходили и уходили, наслаивались друг на друга. Жанна начинала и бросала. Начинала и бросала. Она не успела разобраться, не успела закончить. Остались тексты, наработки и её мысли, которые сберегли друзья и родные. Поэтому в этой книге я попыталась сберечь её историю и её тексты в память о ней – для тех, кто её знал и любил, – и для тех, кто не успел узнать.

Коллеги Жанны, с которыми она вместе участвовала в формировании сообщества писателей-любителей «Шторм», собрали все тексты Жанны, написанные в рамках проекта за три года, с 2018-го по 2020-й. Тексты были собраны в хронологическом порядке, каждый из них – это отдельный сюжет или раскрытая тема. Я прочитала их все: часть текстов мне была знакома по Жанниным соцсетям, часть я видела впервые. Когда я придумала структуру настоящей книги, я распределила все тексты Жанны по соответствующим главам, каждая из которых озаглавлена моими любимыми цитатами Жанны, наиболее подходящими к теме главы. Мой выбор и распределение текстов субъективны, ценность же текстов сестры бесспорна. Её тексты, светлые, трогательные и смелые, дают надежду. На мой взгляд, они лучшее, что есть в этой книге. Но у этой книги два автора: я и моя сестра. Каждая из нас стала частью этой истории. Эта книга как будто разрушает всякие ограничения, накладываемые временем, государственными границами и социальными рамками.

Эта книга – ещё одна наша встреча. Моя попытка сказать «Люблю» сестре и её попытка ещё раз сказать «Люблю» всему миру. Каждый из людей, кто участвовал в создании этой книги, наполнил историю Жанны своей энергией, и сама история как будто стала много больше, чем одна маленькая человеческая трагедия. Как будто снова появилась жизнь там, где судьба приложилась могильным камнем. Как будто в каждом из нас теперь живёт частичка её энергии, и теперь она уже часть наших личностей и этого бесконечного колеса жизней.

У Жанны не осталось времени, её жизненный путь трагически прервался, и только когда-то записанные ею слова и тишина напоминают миру о ней. Но как музыку делают прекрасной не только звуки, но и паузы, так и в тишине может быть больше смысла, чем в бесконечном шуме.

Когда день опустит занавес, я приду к тебе, спрячусь в объятиях и буду молчать.

Иногда молчание громче слов, которые хаотично вырываются наружу. Они пытаются достичь своей цели, но им сложно пробить стены душ. А молчание незаметно проникает и медленно бежит по дорожкам, которые ведут к самому сердцу.

Странно, да? То, чего люди боятся, быстрее всего попадает в сердце и оставляет там свой след.

Жанна, последний пост

Жанна Штыбен родилась 14 мая 1982 года в России, в Алтайском крае, в Немецком национальном районе, в деревне Николаевка. Николаевка была образцовой деревней. Я проводила там почти каждое лето на протяжении десяти лет. Родители привозили меня к тёте Кате и оставляли погостить на месяц или больше. Помню, что всегда поражалась, какими чистыми и нарядными были немецкие деревни. Едешь-едешь из Новосибирска семь часов, проезжаешь русские деревни: покосившиеся заборы, прижимистые домики, грустные старушки со сморщенными, как урюк, лицами, нехитрая деревенская снедь на продажу – рыба, картошка, грибы, яблоки, в зависимости от сезона и месяца. В непростые девяностые годы русские деревни казались ветхими, печальными и недобрыми. Заезжая в Николаевку, я удивлялась и радовалась. Яркие дома, утопающие в зелени, узорчатые разноцветные заборы, а траву перед широкими придомовыми участками можно было даже обозвать буржуйским газоном. И чистота. Мой отец шутил, что это природная немецкая щепетильность и страсть к порядку.

Первые яркие воспоминания связаны с периодом, когда Жанне было четырнадцать лет. Мне же только исполнилось десять. Жанна была в том странном переходном периоде, когда девочка уже не девочка, но ещё и не девушка. И эта странная смесь наивности и юношеской бравады проявлялась во всём – и в образе, и в поведении.

Высокая, худая, с острыми ключицами и тонкими запястьями. У неё уже тогда была манера чуть сутулиться, но это не вызывало желания пошутить и, передразнивая маму, сделать замечание: «Выпрями спину!» Наоборот, это придавало её образу трогательную хрупкость, как будто она закрывает и прячет себя. У Жанны была тонкая бледная кожа, которую она прятала и берегла от солнца, и огромные распахнутые навыкат глаза цвета чуть подёрнутого осенней желтизной зелёного листа. Длинные изогнутые ресницы придавали кокетливость и загадочность взгляду. У Жанны были длинные русые волосы. Отдавая дань тогдашней моде, она заплетала себе косички на ночь, а утром распускала и расчёсывала. А потом ходила весь день с облаком волос, спадающими волнами ниже плеч.