Наташа Филатова - Фуга для Сони

С тех пор она не изменила свое отношение к этому цвету, а запах непросохшей краски вызывал у нее тошноту – особенно во время беременности. С того самого первого школьного дня этот цвет преследовал ее всюду. Бурой краской были покрашены забор и ворота школы, сараи вокруг дома. Чуть позже выяснилось, что ее производили на заводе лакокрасочных изделий, расположенном в области, поэтому краска пользовалась большой популярностью из-за своей дешевизны и доступности.

Первый день в школе не запомнился Соне совершенно, наверное, потому, что он открыл бесконечную вереницу скучных и однообразных школьных будней. Сумрачность школы, показавшаяся Соне устрашающей в первый раз, оказалась честной и настоящей, царствующей повсеместно: в убогом оформлении классов, равнодушии учителей, всего, что касалось процесса обучения. Безнадега поощряла детскую злобу и ненависть друг к другу: культурный пласт коломенской школы был угрюм и агрессивен, туп и высокомерен одновременно. Большая часть одноклассников сразу же возненавидела Соню, потому что она, хорошо подготовленная, быстро сделав задание, принималась рисовать на уроке. Мальчик Сережа Неумов, сидевший рядом с ней, известил всех, что она ваяет карикатуры на одноклассников. Наверное, он обладал недюжинным воображением, разглядев в смешных человечках своих коллег по цеху. Это воображение и подвело Сережу в юношестве, когда, наглотавшись таблеток наркотического содержания, он полез в драку и погиб, наверняка уверенный, что сражался с нечистой силой. Но сейчас, обладая обостренным и даже болезненным чувством справедливости, он вознамерился воевать с Соней.

Надо сказать, что задирать ее было страшно интересно по многим причинам. Во-первых, со многими в классе мальчик Сережа уже попробовал поиграть в эту понятную только ему игру, но получил достойный ответ и честно трусил. Во-вторых, Соня ему сразу очень понравилась: такая чистенькая, вся наглаженная, личико кукольное. Она вызвала у него явный интерес. Но, не успев осознать прекрасное чувство первой симпатии, Сережа мгновенно сублимировал его в ненависть к бедной девочке.

Шел урок природоведения. Соня сидела с милой девочкой Надей Митрохиной. Каждый урок соседка приносила что-нибудь интересное: книжку, редкий фантик от конфеты или интересную тему для обсуждения. Сегодня имелось нечто остро скребущее в спичечном коробке. Соня и Надя, аккуратно наблюдая за Евдокией Степановной, потихоньку начали открывать коробочку. Сначала показался рог, коричневый, загнутый, с небольшими зазубринками, потом второй. Медленно приоткрывая коробочку, девочки силились рассмотреть головку и тело жука. Замирая от любопытства, Соня двигала по миллиметру крышечку, боясь открыть много и выпустить жильца на свободу. Тот, почувствовав свежий воздух, заскрежетал лапками еще быстрее, девочки заволновались, пряча его под ладошками, мешая друг другу. Крак! Сухой и жесткий удар указки по парте ввел Соню с Надей в состояние ужаса и оцепенения. «Дневники мне на стол!» В них к концу урока у каждой красовалась единица с комментарием: «Принесла животное на урок природоведения, мешала процессу обучения. Родители приглашаются на беседу».

Классный руководитель Евдокия Степановна была особа примечательная: высокая, квадратная, с короткими, кудрявыми и вечно сальными волосами, обильной угревой сыпью на лице. Женщиной она была неплохой, но нервной. Любила незаметно подойти к увлекшимся болтовней на уроке ученикам и – крак! – со всей силы стукнуть деревянной указкой по парте. Эффект был всегда. В дневниках даже у самых хороших учеников были единицы по поведению. Ну не любила Евдокия Степановна, когда те на уроке отвлекались от учебы, и вообще мечтала о старых дореволюционных лицеях, где девочки учились отдельно от мальчиков, а применение розг не считалось запретным. Каждый раз, взмахивая указкой, она зажмуривала глаза и представляла себя в той самой школе для девочек, молодую и красивую, еще девственно чистую, ожидающую его, своего мужчину, а пока что выбивающую розгами дурь из глупых девчонок. И точно неизвестно, какое удовольствие Евдокия Степановна получала в момент хлопка, но после удара указкой как-то резко успокаивалась, лицо покрывалось красными пятнами, и, укоризненно качая головой, она, успокоившись, продолжала урок. Было бы честно добавить, что профессию свою она любила не очень, работала вынужденно, а удары указкой были возможностью наказать учеников за свою неудачливую одинокую жизнь.