Валентин Иванов - Их адрес – Советский Союз

И Николай махнул рукой в сторону горы, куда на вершину тянулась нитка фуникулёра. Веня уже знал, что на вершине располагается парк имени Сталина и стоит телевизионная вышка, в основании которой находится достаточно дорогой ресторан.

Николай, тем временем, продолжал:

– Пришёл. Столики, понятно, все заняты, но это для посторонних. Сунул в руку швейцару – столик тут же нашёлся. Сел, сделал заказ, жду, потягиваю вино, осматриваю публику. Тут ко мне подходит малодой парень и говорит, мол, Вас ждут друзья у входа. Внутрь их не пускают. Я выхожу. После залитого светом зала, снаружи кажется, что чернильная тьма. Только сдела шаг из двери, мне прямо между глаз кто-то ка-ак жахнет. Я отключился. Очнулся, когда меня стали переворачивать и светить в глаза фонариком. Кто-то из тьмы говорит: «Братцы, это же не он». Тут меня аккуратно поднимают под руки, отряхивают пиджак и брюки, затем с многочисленными извинениями ведут в зал, усаживают за свой столик и начинают поднимать тосты за моё здоровье. Накачали дорогим коньяком и привезли на машине в гостиницу.

Выслушав этот необычный рассказ, Веня ещё раз извинился, пообещал договорить вечером и побежал в институт. Там его встретил заведующий лабораторией, крепкий рыжий еврей с фамилией Монин, и стал знакомить со своими сотрудниками. Кроме Тенгиза и Мирона, с которыми Веня уже был знаком, в лаборатории были ещё двое – Вано – высокий и красивый грузин, которого все звали Ванечкой, и совсем молодой парень по имени Каха. Последний работал лаборантом, а все остальные были инженерами-физиками. Монин минут пятнадцать беседовал с Веней о программе работ, потом сказал, что ему обязательно нужно сегодня же познакомиться с директором.

– Директор наш достаточно необычный человек. Ты, главное, не удивляйся. Он у нас недавно. Раньше был начальником крупного промышленного предприятия. С охраняемой территории этого предприятия за ночь исчезла цистерна со спиртом. Кто-то написал донос, и начальника сняли с работы, а так как он – номенклатурный работник, его сажать не стали, просто понизили, сделав начальником научного института.

– Какое же это понижение? – удивился Веня.

Сотрудники заулыбались наивности гостя, а Юра Монин пояснил:

– Так ведь в НИИ что можно украсть? Канцелярские скрепки? Впрочем, пошли. Директор уже ждёт.

По дороге к директору Юра проинструктировал:

– Директор должен как-то оплатить тебе твою работу для нас. Законных путей совсем немного. Один из таких – это трудовое соглашение. По нему больших денег получить нельзя, но рублей двести можно. Максимум двести пятьдесят. Ты не отказывайся.

Веня поинтересовался:

– А что же странного в вашем директоре?

– Понимаешь, объяснял Монин, – раньше он был партийным работником и крепким хозяйственником по части чего достать. Связи, опять же. Став директором НИИ, он мечтает как можно быстрее вернуться на руководящую должность прежнего уровня. Для этого нужно выказать рвение. Как бы рано сотрудник ни пришёл в институт, в директорском кабинете уже горит свет – человек работает. На столе директора стопками научные книги. Он их пытается читать. С момента назначения, директор любую свою речь на собрании начинает словами: «Мы, учёные…».

Когда вошли в кабинет, навстречу ринулся широкий в кости коротышка. Несмотря на страшную жару, он был одет в белый сталинский френч со стоячим воротником и накладными карманами, а также обут в яловые сапоги, что казалось уже совсем невероятным. Потому что такую одежду и такую обувь не шили уже лет тридцать. Коротышка долго и энергично тряс руку Вени, а потом неожиданно хлопнул его по плечу и воскликнул:

– Проститутки!..

Веня оторопел, не понимая, чем он или кто иной вызвал столь сильные эмоции, а Самхарадзе изливал поток переполнявших его чувств:

– Ты понимаешь, они снова написали на меня анонимку. Ну, ничего, я им ещё покажу…

Веня и не сомневался – такой покажет. Коротышка, тем временем, выпустил пар и успокоился:

– Как устроились? Как Вам наш институт? Тут работают наши лучшие кадры.

При этих словах на лице одного из «лучших кадров» – Монина появилась улыбка. Однако, это была не ехидная или насмешливая улыбка. Она была подобострастной. Директор, впрочем, не был расположен к долгим разговорам.

– Вы тут осваивайтесь. Ребята у нас хорошие. А мы высоко ценим Вашу помощь. Кстати, я Вам тут решил заплатить за Ваш благородный труд по трудовому соглашению (ха-ха!). Больших денег в науке не водится – это Вы знаете. Сто пятьдесят рублей Вас устроит?