Сергей Кулаков: Городская сюита

– Вообще… – Олег замялся, глядя на Диану, – не знаю.

– Я угощаю, – сказал Вадим.

– Что за повод?

– Получил гонорар. Надо бы обмыть. Что скажешь?

– А давай! – согласился Дольников. – Где?

– На Карла Маркса, у книжного, где обычно.

– Раньше семи я вряд ли смогу…

– Раньше и не надо, – успокоил Верховцев. – Давай, подгребай, я подожду, если что.

Диана вдруг выпрямилась и сделала умоляющее лицо.

– И меня! – прошептала она.

Дольников секунду помедлил, глядя на нее.

Диана согнула руки перед грудью наподобие лапок, изобразила щенячьи глазки: брови домиком и горестные морщинки на переносице.

Олег беззвучно засмеялся, глядя на нее, и замотал головой: нет!

– Чего ты там пыхтишь? – спросил его Верховцев.

Диана указательным пальцем показала, что у нее по щекам текут слезы, и прикусила край нижней губы.

– Тут это… – сказал Олег, поглядывая на Диану. – Что, если я буду не один?

Диана высунула язык изо рта и закивала, часто дыша. Олег, сдерживая смех, прикрыл ладонью трубку.

– Ну и отлично, – сразу обо всем догадался Вадим. – Наконец познакомишь меня со своей красавицей.

– Ладно, – сказал Олег, уже начиная жалеть, что согласился. – До встречи.

– Ага, – отозвался Верховцев, давая отбой.

Олег с укором посмотрел на Диану:

– Тебе только хвостика не хватает.

– Куда мы идем? – спросила она, пропустив мимо ушей его недовольство.

– На встречу с одним человеком.

– С каким? С Верховцевым?

– С ним, – буркнул Олег.

Вадим был его другом еще по учебе в университете. Став успешным писателем и совладельцем издательства, он не переставал поддерживать дружеские отношения с Дольниковым. Более того, давал ключи от принадлежавшей ему пустующей квартиры, где у Олега с Дианой проходили короткие дневные свидания, – оставаться там на ночь Дольников пока не решался. Но он был должником Вадима, и тот давно хотел посмотреть на его пассию. Он так и говорил: «пассия», делая вид, что не замечает, как Олега коробит это слово. В свою очередь, Диана, зная о том, что их благодетель – писатель, горела желанием познакомиться с ним, и рано или поздно эта встреча должна была состояться. Но все равно Олег ощущал тревогу – Верховцев был хищником по натуре, он нравился женщинам и многих сделал несчастными.

– Когда у тебя рейд с гаишниками? – спросил Олег, взяв рабочий тон, которым ему легче всего было разговаривать с Дианой.

– Завтра, с утра, – ответила она, явно думая о чем-то другом.

– Да, завтра, – кивнул Дольников. – Но сегодня после обеда ты должна исчезнуть из редакции. Иначе шеф из меня отбивную сделает.

– Я могу взять интервью у участкового, – сказала Диана, начиная, наконец, внимать ему. – Я звонила, он ждет в любое время.

– Отлично, – кивнул Олег. – Этим и займешься. Иди, звони, договаривайся.

Диана поднялась, но вместо того, чтобы направиться к двери, внезапно обогнула стол и обняла сидящего на стуле Дольникова за шею.

– Как я соскучилась!

Ее губы щекотали ему ухо, и он попытался вырваться.

– Могут войти!

– Пусть входят, – промурлыкала Диана, – подумаешь.

– Но Диана, я же тебя просил, не здесь…

Ее грудь прижималась к его плечу, от нее так оглушительно пахло горьковато-сладкими духами, что голова у Олега медленно закружилась, а рука сама собой потянулась, чтобы обнять ее за талию.

Но тут дверь кабинета открылась, и вошел Коля Рябоконь, ответственный секретарь, полный лохматый человек, всю жизнь проработавший в редакции и не представляющий своей жизни вне ее стен.

Диана отодвинулась от Олега, впрочем, не очень поспешно, и сделала вид, что показывает ему что-то в рукописи, лежащей на столе. Олег тоже отдернул руку и уставился в бумаги, слепо марая в них ручкой.

– А, Дианка! – воскликнул Рябоконь, надвигаясь на нее широким, объемистым в талии телом. – С тобой мы еще не виделись. Иди-ка сюда!

Не обращая внимания на Олега, он обхватил Диану большими, короткопалыми руками и прижал к себе. Это было главное, помимо тихого пьянства, развлечение Коли: ловить молодых сотрудниц и обнимать их в знак приветствия. От него зависело, как быстро выйдет материал, и редакционные девушки молча терпели эти нападения, тем более дальше этого поползновения Коли не шли. Он был безобиден, как евнух, и дожил до пятидесяти лет, едва ли изведав хоть сколько-нибудь значимые сексуальные переживания. И все же Олегу было неприятно, что он так откровенно оглаживает и охлопывает Диану в его присутствии. Мог бы вести себя более сдержанно, догадываясь, конечно, о тех отношениях, которые связывали заместителя редактора и бывшую практикантку.