Александр Иванов - Рок-н-ролл инженера Иванова

Поскольку, как я уже говорил, это был период моей неистовой любви к отечественной неформальной музыке, по б́о́льшей части нашего ленинградского происхождения, а также из-за элементарного желания выпендриться и показаться сложней, чем есть на самом деле, песни, которые исполнялись мной на наших посиделках были соответствующие. Гребенщикова и Науменко в основном. Первого – из-за заумности, непонятности и авангардности, второго – наоборот, потому что жизненно, доступно и образно.

В отличие от тех суровых в информационном плане дней, сейчас ни для кого не секрет, что эти двое, будучи эрудированными вообще и хорошо знющими язык в частности, охотно, так скажем, подпитывались наследием зарубежных рок-авторов – Боба Дилана, Марка Болана, Лу Рида, Джанис Джоплин, Джима Моррисона и других, как в текстах, так и в музыке, что, конечно же, ничуть не умаляет их талантов и заслуг. Соответственно, раз ничего подобного на русском мы тогда не слышали, всё было «впервые и вновь» и воспринималось как самое настоящее откровение и новаторство.

Дальше. Поскольку всей этой историей я был увлечён, то активно внедрял и что-то из недавно появившихся Цоя и Феди Чисякова, хотя, наверное, это было немного позже, ну и исполнял несколько самосочиненных опусов, которые, как ни странно, пользовались определённым успехом.

В общем-то, любая наша совместная гулянка в то время представляла этакий бесконечный вечер самодеятельной песни. Гитара, чаще две, переходили из рук в руки, и у каждого исполнителя были свои пристрастия, умения и фишки. О моих художественных воззрениях уже сказано, остальные налегали на творчество Розенбаума (в основном Юделевич и Лёха), тех же Цоя и «Машины времени», еще у Борисыча в репертуаре было какое-то количество высокоинтеллектуальных произведений неизвестных мне бардов. Ваня был, так сказать, всеяден, плюс очень даже ничего себе играл всякие соло. Если были слушатели – отлично, ну а если нет – нам вполне хватало самих себя и нескольких бутылок портвейна. Практически, как сейчас, спустя без малого 40 лет.

Только вот от потерь никуда не денешься, да и современный портвейн, хотя и встречается с прежними названиями, интереса не вызывает никакого.

Ближе к Новому 1985 году активизировались люди из Лилиной конторы, они снова захотели праздника с нашим участием, и мы конечно с радостью согласились. И хотя мои отношения с девушкой к этому моменту стали уже совершеннейшим мучением и неуклонно стремились к нулю, даже мысли о том, чтобы, условно говоря, «путать свою шерсть с государственной» у меня, конечно, не возникло. Мы же, профессионалы, блин, или кто. Отправились в составе я, Комаров и Лёха и, поскольку бас-гитариста то ли не нашли, то ли решили на нем сэкономить, взяли с собой Юделевича для массовости и веселья. Его посадили поглубже за ёлку и выдали чехол от гитары, с которым он там и зажигал, имитируя выступление как минимум Джако Пасториуса, периодически отвлекаясь на шныряющих мимо птичек и обеспечивая оркестр напитками и явствами. Кстати, похожие ситуации случались и позже, басисты (по крайней мере, там, где я играл) оказывались не самыми важными участниками коллективов. Однажды, например, на банкете с нами по сцене скакал Пашка Оскаленко с настоящей на этот раз, но не включенной, правда, бас-гитарой, к которой для натуральности была привязана бельевая веревка, олицетворяющая шнур.

И вот представьте себе. Уже написав эти строки и, чего-то засомневавшись по поводу своей трактовкой событий, я дал на всякий случай ознакомится с текстом Павлу Всеволодовичу Оскаленко. К моему удивлению выяснилось, что описанное, оказывается, надо читать, заменяя персонажей одного на другого. То есть на самом деле за ёлкой выступал-таки Пашка, а по сцене гулял Юделевич. Вот такие парадоксы памяти, хотя, согласитесь, сути это не меняет.

Где-то тогда Ваня познакомил меня со своим приятелем Андреем Синчуком, музыкантом рок-клубовской группы «Нокаут», исключительно приятным парнем, известным в своем кругу, как Джон. Благодаря ему началось наше вращение в околоклубной и музыкантской среде – бесконечные походы на сейшны и фестивали, тусовки на каких-то непонятных квартирах, в художественных мастерских, мансардах и за кулисами концертных площадок, продолжавшееся, наверное, года три. Куча новых знакомств, неординарных ситуаций и опасных для здоровья экспериментов. Ни в коей мере не пытаясь примазаться к титанам, замечу лишь, что выпивать в одном пространстве в те времена доводилось и с Майком, и с Гаркушей, и с Кинчевым, и с Цоем. И еще с кучей менее известных, но знаковых личностей. По тем временам это было очень круто, учитывая неимоверную популярность явления и закрытость сообщества. Здесь, как вы поняли, автор похвастался…