Домна Токмина - Записки кисейной барышни

Обнаружив записки, брат, нисколько не раскаиваясь, прочитал и сделал вывод:

– Влияние Достоевского. Пока своим умом дойдешь, что он там написал, окончательно станешь идиотом.

– На святое не замахивайся! – заступилась за обожаемого писателя сестрица.

– А то опять начнется слезный поток? – напомнил братец одну историю.

В подростковом возрасте Ива зачитывалась Достоевским. Когда из светелки— так все называли ее комнату, донеслись сначала всхлипывания, а потом несмолкающие рыдания, вся семья забеспокоилась.

– Надо узнать, что там произошло, – вызвалась мать.

– Что тут непонятного— любовь, – стал отговаривать братишка.

Однако, вой не прекращался.

– Это что за несчастная любовь, если так голосят? – недоумевала Лилия Александровна.

Дочь она застала с книгой в руке.

– Что случилось? Всякое бывает, не надо отчаиваться, – пыталась она успокоить свою кисейную барышню.

– Подумаешь! Не будет Коча, найдется какой-нибудь Чмоча, – утешил Влад.

– О чем вы? – удивилась непрошенному визиту родственников Ива.

– О твоих рыданиях, – в один голос ответили мать и сын.

– Алешу жалко, – вновь залилась слезами девица.

– Какого Алешу? – удивился Влад, – его же Серегой зовут.

Он всегда находился в курсе сердечных тайн сестры.

– Карамазова.

– Кого? – удивился братик, – не знаю такого.

– Наверное, новый одноклассник, – сделала вывод мать.

– Это из «Братьев Карамазовых». Знаете, что он сказал…

– Не знаем и знать не хотим, если до слез довел, – тут же нашелся брат, представив чтение вслух. Друзья, уже от свиста на крики перешли— гулять зовут.

– Да разве можно так над книгами рыдать? Можно понять, когда на индийском фильме все страдают— для того и шли. Понять можно, если горе случилось или палец порезала. Но всерьез воспринимать слова вымышленного героя – это уж слишком, – недоумевала Лилия Александровна.

– Достоевский так тонко описывает человеческие взаимоотношения…

– Ни одну книгу его до конца так и не смогла я дочитать – скукотища, слог тяжелый, – прервала она дочь, – то ли дело – Лесков.

Но Ивалена, пока не перечитала все романы Федора Михайловича, не успокоилась.

– Что за иезуитский стиль изложения? Попонятней нельзя писать? – возмущался брат не только стилем изложения, но и неразборчивым почерком сестры, изучая ее «записки».

– Но я же пишу для себя, а не для посторонних. Сама я все понимаю. Это что за манеры – совать нос в чужие письма? – пыталась вразумить она брата.

– Если ты сама себе пишешь, значит, не чужие, – сделал вывод братец.

– Мне что, амбарный замок на «записки» вешать, чтобы не читали посторонние? – Ива не любила, когда в ее тайны кто-то сует нос.

– Если так же с Кочей разговариваешь, то ничего удивительного в том нет, что он обегает тебя десятой стороной, – обиделся любопытный парнишка.

– Зато ты у нас никого не обегаешь. Они сами за тобой стадами носятся, – напомнила сестра.

Так и было. За миловидным братцем девчонки стали бегать лет с двенадцати, дарили ему подарки, писали записочки, носили портфель из школы до самой двери.

Ивалена с Владом по-настоящему были привязаны к друг другу как близнецы. Она, как старшая сестра его опекала, всюду сопровождала и защищала.

Когда ей сообщили о рождении брата, она то и дело подгоняла мать:

– Чего ты сидишь? Иди в роддом! Мы в детском саду посовещались и решили, что пораньше нужно туда идти, а то разберут всех красивых и подсунут нам не понять что.

В положенный срок появился братик с рыжими волосами. Придя из сада, сестра на цыпочках подошла к кроватке младенца и внимательно посмотрела на него.

– Красивый. Золотой, – одобрила она его. – А когда он со мной играть будет?

– Как подрастет, воспитанным станет, – ответила мать.

И Ива первым делом, возвратившись с садика, начинала заниматься воспитанием брата. Она показывала свои любимые книжки, к четырем годам уже их могла читать. Учила брата разговаривать. Когда он произнес «мама», решила, что малыш получил достаточно знаний, чтобы подумать о будущем.

– Когда Влад вырастет, я на нем женюсь, – сделала она однажды вывод.

– На родственниках не женятся, – объяснила мама, – у Влада будет своя жена, а у тебя свой муж.

– Интересно, как воспитывать, так я, а как жениться на воспитанном Владе, то другая? – рассудила Ивка.

В детстве она была очень забавной.

– А что это ты делаешь? – зашла как-то в гости материна знакомая.