Илья Беляев - Темница

Врач внимательно смотрел на Алексея, сидя рядом на его кровати. Он поглядывал на часы, поправлял очки, но не прерывал рассказ. В дверях стоял его коллега, сжимая в руках историю болезни второго пациента, который приподнялся со своей койки. Коллега тоже внимательно слушал рассказчика.

– Он был еще жив? – решил уточнить врач.

– Нет, лужи были довольно большими и подсохшими, то есть он уже давно сидел там. Да и как я ему мог помочь? – Алексей развел слабыми руками, которые дрожали от любых манипуляций.

– Необходимо было срочно вызывать скорую, а не предполагать! Вы виноваты не только в том, что завели эту собаку, но и своей халатности! – врач, конечно, судил со своей колокольни, ведь на его практике действительно были случаи, когда можно было спасти жизнь, доставь больного на пару минут раньше.

– Какую скорую? Вы о чем? Я же говорил, что практически за городом живу, ближайший таксофон, может быть, где-то в километре от дома! Я пока бегал, он уже остыл бы, а потом еще ждать фельдшера столько же! – Алексей был полностью уверен в своих словах, и не разделял негодования накинувшегося на него врача.

– Какой еще таксофон?

– Ну, обычный. Звонить чтобы. Вы не знаете, что это такое? В телефоне дядя не видел пользы, поэтому я только после этого случая его и провел. С заявками намучился, конечно, в списках на очередь полгода прождал, – Алексей углубился во что-то свое, не совсем понятное окружающим.

Мужчины в белых халатах переглянулись, недоумевая, только у соседа по палате не дернулся ни один нерв на лице. Он даже взгляда от рассказчика не отвел. Врач в очках, видя невозмутимость Егора, подумал, что он, может, чего-то не знает.

– Хорошо, продолжайте…

На тот момент я все понял. Я взял молоток. Я подозвал к себе пса. Он смотрел на меня и не понимал, что его сейчас ждет. Я взглянул в его глаза в последний раз. Он смотрел на меня бесконечно преданными глазами. Глазами, полными любви и восхищения своим хозяином. Чтобы я сейчас не сделал, для него мои действия казались проявлением заботы. Я замахнулся…

Меня испугало то, что никогда еще в своей жизни я не был так хладнокровен. Ничто во мне не дрогнуло, когда я заносил молоток над большим и теплым лбом своего пса. Не дрогнул даже тогда, когда почувствовал, что молоток глухо опустился. Не дрогнул, когда его лапы вытянулись в напряжении. Я снова взглянул в глаза пса, которого с каждым последующим ударом сердца все меньше оставалось жизни. Он не понимал, за что я с ним так. Но он продолжал меня любить. Он продолжал повиливать ослабевшим хвостом. Его взгляд говорил мне: «Я не знаю, за что ты так со мной… Чем я заслужил это… Но в любом случае, я тебя люблю, и чтобы ты не делал – правильно…»

Я сидел на полу, а в руках держал холодную и мягкую голову своего любимца. Его щеки расползлись в добродушной собачьей улыбке.

В таком виде меня и нашла жена. Вот она уже и вызвала милицию. По началу, вбежав в подвал, они надели на меня наручники и увезли в отдел. Через некоторое время, поняв, что я не причастен к смерти своих родственников, они меня отпустили. От них я узнал, сколько было укусов на теле дяди. Узнал, почему я не мог найти тетю в доме. Из всего, что мне сообщили, мне удалось представить более-менее правдоподобную картину того, что произошло в подвале.

Знаете, у дядюшки был довольно скверный характер под конец жизни. Он проявлялся по отношению не только к людям, но и животным. Довольно часто, когда пес мешал ему, он мог пнуть его или накричать. Не со злости, а, может, – я был свидетелем подобных сцен – у дяди были заняты руки, а пес крутился под ногами, отвлекая или пытаясь что-нибудь сгрызть из инструмента. Дядя мог ногой отмахнуть пса, чем сильно его злил. Поэтому у него отношения с псом никогда не складывались. Животное иногда давало себя погладить дяде, но не всегда. А на руки он шел только ко мне, на остальных скалился.

Дядя как обычно работал в подвале, когда пес путался у его ног. В очередной раз, увлеченный работой, он наступил на пса и решил, наверное, поднять его из подвала. Обычно, в таких случаях, я забирал собаку наверх, ведь у нее получалось спускаться, но не подниматься. Нет, пес не был маленьким, но лестница была слишком крутая. В этот раз меня в доме не оказалось. Собака и так зарычала на дядю за то, что тот наступил на нее, но дядя не принял это во внимание, ведь лучше выгнать злого пса сейчас, чем ждать пока он подобреет и снова начнет мешаться. Когда дядя приблизился к псу, тот, видимо, вцепился в дядю. На крики, доносящиеся с подвала, спустилась тетя. Увидев пса, терзающего дядю, тетка, скорее всего, попыталась оттащить пса, но пес набросился и на нее. Дядя из последних сил навалился на жену, зажав ее в угол, и не давая псу добраться до нее, подставлял собственное тело на растерзание. Пес раздирал спину, пока не успокоился или почувствовал, что дядя остыл, и продолжать нападение бессмысленно. Я не знаю. А, может быть, он услышал из подвала, что я пришел и отвлекся от своего занятия.