Лидия Лехмус - Сиреневый туман

– Философ, – улыбнулась Настя.

– Не обзывайся! – Сашка скорчил свирепую рожу, неловко повернулся и охнул. Аккуратно устроил ногу и лёг. На лбу опять выступили бисеринки пота, губы посерели от боли. Настя решительно подошла, опустилась на колени и сказала:

– Саша, позволь мне полечить тебя. Обещаю, даю слово- это будет только на пользу.

Он слабо улыбнулся: – Колдовать будешь? Доверяюсь полностью. Только не перепутай что-нибудь, а то вырастет на языке бородавка- беда! Ужас- всю жизнь молчать!

– Будешь много болтать, и так вырастет.

Настя сходила к реке и тщательно помыла руки. Достала из рюкзака коробочку, открыла… Сашка увидел длинные золотые иголки и заорал дурным голосом, выкатив глаза:

– Не – е – т!

Настя неудержимо рассмеялась до слёз. Он с удовольствием смотрел на неё: – Наконец- то! Первый раз засмеялась. А я то думал, ты не умеешь.

Она устроила его поудобнее.

– Слушай меня внимательно, не отвлекай и не отвлекайся сам. Попробуй сосредоточиться. Представь себе такую картину: большой костёр, очень жаркий, бездымный огонь – чистый и мощный. Ты стоишь на прохладной траве и вдруг переносишься в самую его середину. Пламя лижет твою ногу, добирается до раны и вылизывает её. Мёртвые и гнилые ткани сгорают, остаётся чистая розовая ранка, огонь её подсушивает и она покрывается молодой кожицей. Если только сможешь представить всё по порядку – медленно и чётко – очень хорошо! Не сможешь – выноси себя из огня на травку. А если получится – тоже выноси, как только увидишь, что рана зарастает. Я понятно объяснила? – Он кивнул:

– А ты что будешь делать?

– Я на тебе сейчас иголочки пристрою, когда будет готово – скажу. И вот тогда надо постараться. Не волнуйся – это не больно.

Она заставила его снять футболку, протереть руки и ноги. Он внимательно наблюдал, как она по одной достаёт длинные иглы с круглыми головками и ввинчивает их в разных местах: то у основания ногтя, то в пятку, то в какую- то точку на подошве. Несколько штук воткнула в плечи. Потом расставила между ними маленькие серые палочки, которые сначала поджигала. Они стояли на коже и дымились, издавая горьковатый и приятный дымок.

– Ну, Сашечка, попробуем? Закрой глаза, так легче собраться. Я буду помогать тебе.– Она села поудобнее, скрестив ноги, руки уложила на колени вверх ладонями, нахмурила брови и закрыла глаза.

Прошло не более двадцати минут. Настя подняла ладони, потёрла их, будто согревая, обняла колени и положила на них голову. Сидела тихо, не шевелясь. Травяные палочки почти все сгорели. Сашка пошевелился, открыл затуманенные глаза и медленно ей улыбнулся. Она сняла иголочки, присела перед ним и, внимательно глядя в глаза, спросила:

– Ну, как ты?

Он кивнул головой: – Нормально. Что это было?

– Это и было лечение. Ты можешь показать мне свою болячку? Она убрала коробочку с иголочками в рюкзак.

– Это не очень красиво. – Сашка задрал штанину и размотал повязку выше колена. Настя внимательно осмотрела. Рана очень нехорошая, серо- зелёная с припухшими красными краями.

– Не завязывай. – Она отрезала кусочек чистого бинта, прокалила нож на огне и пошла вокруг поляны, разглядывая лиственницы. Ножом аккуратно сняла тягучий и прозрачный комок смолы, прилепила его к бинту, потом ловко перевязала.

– Ты перевязку сам делаешь? Ищи лиственницу, прикладывай каждый день свежую смолу. Она очищает и обеззараживает.

Сашка наблюдал с интересом, потом спросил:

– Откуда у тебя всё это?

Она посмотрела на часы и коротко сказала: – Пора, ты опаздываешь.

Он достал свои и ахнул: – Мы же недавно пришли, когда день прошёл?

Подхватили рюкзаки, залили костёр и молча пошли по уже знакомой тропе. Сашка о чём-то думал, хмуря красивые брови.

– Настя, – заторопился он, когда вышли на дорогу, – ты сможешь придти в следующий выходной? Приди, а? Очень тебя прошу.

– Хорошо, – сказала она, – иди, а то опоздаешь.

Кивнула ему и пошла, не оглядываясь. И не видела, что Сашка стоит и смотрит ей в след. Потом спохватился и заковылял в другую сторону.

Неделя тянулась долго. Ну, до чего же длинными и нудными могут быть часы. У Насти никогда ещё не было таких пустых и бесконечных дней. У неё их вообще никогда не было, всегда на завтра оставались дела, на которые сегодня не хватило времени. А теперь это проклятое время растянулось до бесконечности. Она пробовала сердиться на себя: – Да что же это такое! Что ты мечешься? Что произошло особенного? Подумаешь, познакомилась с парнем! Когда-то это должно произойти!