Владимир Колычев - Сиреневый туман

Антонина Михайловна села за учительский стол с достоинством царственной гусыни. И только тут до нее дошло, что поступила она опрометчиво. Сначала нужно было посмотреть на стул, заглянуть под стол. Вдруг какой-то подвох. Или канцелярская кнопка на стуле, или под ногами клеем намазано. Или больно будет, или туфли к полу приклеятся. Учительнице страдание, а классу веселье.

Но вроде бы все в порядке. Никаких казусов. Антонина Михайловна снова преисполняется важностью, величественным взглядом обводит притихший класс. В руках у нее сильный козырь. А именно – тетрадки со школьными сочинениями. На данный момент ее авторитет непререкаем.

Стелла училась хорошо и сочинения писала только на «отлично». Сейчас она нисколько не сомневалась, что ее творение будет удостоено самой высокой оценки.

Но Антонина Михайловна умеет выдерживать паузу и нагнетать тоску. Даже Стелла невольно разволновалась. О других и говорить нечего. И только Кирсанову все до лампочки. Сидит на своей «камчатке» и в ус не дует.

– Кирсанов! – глядя на него, зловеще изрекла Антонина Михайловна. – Ты, как всегда, на высоте!

– Ну, дык, а как же иначе? – хмыкнул Сергей. – Кто ж, если не я?..

– Ну почему же, сегодня не ты один такой умный. Бочкин тоже отличился… «Дверь открыл мальчик лет восьмидесяти…» Какой же это мальчик, Бочкин? Это уже старик…

– Подумаешь, черточку между «восемью» и «десятью» не поставил, – буркнул Андрей.

– Черточку… Зато я черточку тебе поставить не забыла. Три с минусом, Бочкин… А у Кирсанова с плюсом. Но единица… Мало того, что с грамматическими ошибками перебор, так у него еще машинист на Анне Карениной оказался… Как он мог на ней оказаться, Кирсанов?

– Да как, очень просто. На паровозе по ней проехался… Или… – Серега загадочно улыбнулся.

– Что «или»?

Антонина Михайловна была заинтригована и не могла скрыть этого. Во всяком случае, Стелла заметила, как всколыхнулся интерес в ее глазах.

Учительница молодая, три года как после института. Ей всего двадцать пять. Шестнадцатилетние оболтусы воспринимают ее как старшую сестру – строгую и зловредную.

Сергей Кирсанов тоже оболтус, но ему уже семнадцать. Этакий разудалый молодец без царя в голове. Он никогда и никого не боялся. Зато его боялись все. Директор школы так про него и говорил – социально опасный элемент. Учителя соглашались с этим и прочили Сергею небо в клеточку и друзей в полосочку.

Как учитель Антонина Михайловна не жаловала его и боялась. А как женщина… Стелла замечала, с каким интересом она смотрит на Сергея. Какой-то странный огонек заметен в ее глазах. Что, если Кирсанов нравится ей как особь противоположного пола? Мало ли что…

У Сергея было много недостатков, но при этом он умел обращать их в плюсы. К тому же он обладал рядом неоспоримых достоинств. У него был сильный характер. Прирожденный лидер. Он никого не звал за собой, но ребята сами шли за ним. Что бы он ни делал, всегда был в центре внимания. И любая его шутка воспринималась на «ура».

Мальчишки его ценили и уважали. А девчонки… Стелла не могла ручаться за всех, но могла сказать точно, что половина одноклассниц неравнодушна к нему. Мало того, что Серега был сильной личностью, он еще и внешне очень даже ничего. Высокий рост, атлетическое сложение. Симпатичное лицо. И главное, глаза. Два магических колодца с темно-синей водой. Смотреть в них можно, но очень осторожно. А то ведь можно провалиться и утонуть.

Стеллу он тоже интересовал. Влюбиться в него она не влюбилась. Но, похоже, уже стояла на краю темно-синей бездны. Как бы не оступиться да не нырнуть в омут с головой.

Что, если Антонина уже тонет в глазах Сергея? Парень он уже достаточно взрослый. И вряд ли он воспринимает молодую учительницу как старшую сестру. Уж не роятся ли в его голове грешные мысли? Да и чиста ли помыслами сама Антонина?

Сейчас между ней и Сергеем самый настоящий роман. Называется он «Война и мир». То война, то мир…

– Что «или»? – насмешливо и в то же время с животрепещущим интересом переспросила Антонина.

– Я так думаю, что Каренина не зря именно под этот паровоз кинулась, – развязно усмехнулся Серега. – Может, у нее с этим машинистом шуры-муры были. Он сначала на ней без паровоза проехался, а голова по рельсам – это уже потом…

– Кирсанов! – пошла розовыми пятнами Антонина.