Мария Сиваторова - Чип эволюции. Смерть от изобилия

Закусывая пищевым брикетом, Тэ любовался родными лицами, такими замечательными, и не понимал, как раньше мог думать о проблемах.

В ответ на эти слова Модест Петрович проникновенно запел, болтаясь вверх ногами, следуя обезьяньей природе.

– О нет, молю, не уходи-и-и… 8 8 «О нет, молю, не уходи» – романс С. Рахманинова.

– Подробностей. Жду подробностей, – Менделеев пытался понять, в чём суета.

– Ничего нового. Коко выпендрилась – туфли обула. Рассказал, как это глупо, и что Мэрилин на неё смотрит. Ноги разъехались, – Джим не мог без демонстрации, – идиотка обиделась, а Мэрилин обвинила в случившемся несчастного Тэ. Бросила, короче. Давай выпьем.

Шимпанзе с задором поддержал мыша, подливая ещё и ещё. Любимая песня в дуэте с гадюкой, кошмарно шепелявившей от выпитого, звучала комично. Мыш подпрыгивал и постукивал по камню в такт завываньям. Тэ засмотрелся: бусы Каа казались знакомыми.

«Мэрилин вернулась. Поёт красиво. Простила, как хорошо. Безумно люблю её».

Медленно приближаясь к гадюке, ритуально покачивал хвостом. Ухаживал, но немного промахнулся. Прикусил палку.

«Какая сегодня неуловимая». Тэ решил пренебречь привычными действиями и приступил сразу к процессу спаривания.

– Што ты делаеш-шь? – вскрикнула Каа.

– Мэр, до-ро-га-я, – смотрел на гадюку Тэ, плохо понимая, что у избранницы с голосом.

– Ха-ха, это же не Мэрилин, – притормозил Модест геккона. – Присмотрись, друг мой, – Менделеев показал на живот гадюки, – у этой дамы нет лап, она другого вида. Понимаешь?

– Не останавливай, – кричал Джим, – прикольно, какие дети будут. Просто загляденье!

«Всё эти бусы. Я же говорил, одежда и бусы – зло. Ещё и напиток – убойная вещь. Надо остановиться, а то дальше продолжу выступление», – в голове ящер рассуждал логично.

Пьяная компания задорно отплясывала под песни Модеста, придуманные на ходу. Тэ присоединился к остальным, забывая здравую мысль.

– Здо-ро-во, на-ли-вай.

От зажигательных ритмов у музыканта заболели все четыре лапы. Он наловчился играть на гитаре и руками и ногами, но даже так утомился. Пришлось отложить инструмент. Дрыганья закончились.

– Э-э, давай споём, – Керри уже не мог бегать, пристроился на песочке под веткой.

– Не попадаю по струнам.

– Пофиг, пой, – махнул Джим.

Модест подсел поближе к мышу с гадюкой, затянул песню про ворона. Их голоса сливались в едином порыве. Геккон начал подпевать. Задушевность тут же переросла в клоунаду, и Тэ замолчал. Приятели продолжили дальше без него.

«Тоже насмехаются надо мной. Я полный идиот. Зачем рот открыл? Слова и мелодию лучше них знаю. Этого недостаточно. Правильно Мэрилин говорила, такая речь – просто кошмар. Надо что-то делать. Тренироваться».

Геккон решил не ждать. Пытался говорить быстрее, но выходило какое-то безумное мычание, вызывая очередную волну смеха. Гогот привлёк степных котов, проходивших мимо. Они ржали, что-то говорили.

Медленно, то и дело спотыкаясь, уязвлённый, двигался в сторону своего кокосового домика. Иногда лапы путались друг с другом. Лёжа на спине, пытался их распутать. С разных сторон охали. Вроде видел бывших партнёрш, но это неточно.

Тэ медленно приходил в себя. Холодно. Тело ломило, мучила жажда, глаза болели, как будто насыпали песка.

«Что происходит?»

Осмотр местности мало чем помог – мешала белая пелена. Так и не дошёл, застряв между зонами «Мороз» и «Океан». Конечности плохо слушались, но надо срочно в тепло.

«На удивление тихо и пусто вокруг. Где все? И к лучшему. Никто не увидит в таком состоянии».

Геккон из осколков воспоминаний собрал общую картину вчерашней вечеринки. От стыда не показывался в обществе почти неделю. Прятался. Поесть ходил тайком, выбирая самые безлюдные минуты. Постоянно ругал себя за глупость, доверчивость, дефекты, слабость.

«Зачем так сделал? Зачем, зачем?»

Сидя под деревом в «Смешанной» зоне, периодически бил себя по носу. От чужих глаз скрывали крупные листья лопуха. В отдалении белки болтали о платочках и цепочках, пустые разговоры отвлекали геккона от пессимистичных дум. Стыд продолжал накатывать волнами, захлёстывая разум, сдавливая горло. В попытке восстановить дыхание закричал, вызвав переполох в округе. На звук прилетели совы.

«Что же мне не сидится спокойно, а главное, молча? Так хорошо замаскировался. Теперь другое место искать. Не хочу на потолок лезть, вглубь приборов. Природная среда успокаивает: родной запах влажной почвы, шелест листьев. Не хватает только нормального пения птиц».