Вадим Пряхин - В калейдоскопе событий (сборник)

На институтском отчётно-выборном собрании ВОИР Станислав Давыдович и Юрий Степанович сидели в президиуме рядом. До отчётного доклада оставалось ещё немного времени, и они разговорились…

– Ну, как у тебя здоровье, Станислав?

– Спасибо, несколько лучше, чем в прошлом году, но провалы в памяти, правда, небольшие, ещё есть. Да хватит о грустном… С твоей лёгкой руки я оформил две заявки на изобретения и по одной из них уже получил положительное решение – «красный угол». Теперь можно подумать и о внедрении своего первого детища в производство… Кстати, тебя можно поздравить: ты, я слышал, занял первое место в министерском конкурсе изобретателей?

– Да, вроде бы… Я ведь не новичок в изобретательстве – ещё на старой работе, на «Турбинке», получил около двух десятков авторских свидетельств и патентов. Главное – я очень рад за тебя. Ты ведь тоже теперь изобретатель, а не только рационализатор! Да, вспомнил: просматривал я вчера в патентной библиотеке микрофильмы по нашей тематике и вдруг увидел неподалёку от себя знакомого парня. Точно знаю, что не один раз его видел, но кто он, никак не могу вспомнить. Спутать его с кем-то невозможно. Ведь он горбат. Хотел я даже подойти к нему, но в этот день не решился. Думаю, что ещё не раз увижу его в патентной библиотеке.

– А мне кажется, тебе надо было с ним поговорить. Он помог бы тебе восстановить в памяти всё, что было у тебя до той злополучной поездки на Урал.

– Наверное, ты прав. Ведь даже сейчас, разговаривая с тобой об этом горбуне, я вспомнил многое. Например, что зовут его Саша и что у него есть две сестры…

– Вот, видишь…

– Я также вспомнил, что учился заочно в Литературном институте и подрабатывал в камере хранения… Нет, я не могу здесь больше сидеть! Придумай что-нибудь на случай, если будут спрашивать, почему я убежал с собрания… Мне кажется, что теперь я вспомнил всё, и мне нужно это записать. Пока, Юрыч!

И Станислав пулей вылетел из зала.

И вот Станислав Давыдович уже сидит за письменным столом и пишет письмо Ольге Максимовне. Пишет, не зная ещё её адреса. Пишет, боясь упустить хотя бы одну какую-то существенную деталь из событий двухлетней давности. Через какое-то время он также вспоминает, что оставил ей свой уральский адрес. Может быть, в уральской деревушке его уже давным-давно ждёт и отзыв на его роман, а главное – письменный ответ на его трепетное чувство? Он срывается с места, быстро одевается и выбегает на улицу.

А через два дня Станислав Давыдович уже снова едет на Урал. Едет, чтобы ликвидировать последние провалы в памяти. Едет снова испытывать свою СУДЬБУ…

Рита заглянула через приоткрытую дверь в комнату мужа.

«Всё сидит за столом, пень бесчувственный», – подумала она и с досадой посмотрела на часы. «Даже забыл, что после одиннадцати я всегда жду его в спальне. Что это с ним сегодня? Пойду-ка я шугану его!» – решила она, приняв воинственный вид.

Она быстро разделась, накинула халат на голое тело и, бесшумно подкравшись к мужу сзади, заглянула через плечо в его бумаги. И её взгляд сразу же остановился на двух четверостишьях:

Прочитав эти незамысловатые стишки, Рита сразу же почувствовала, как в ней закипает негодование. «Сидит уже несколько часов, а «выдал» лишь эти две жалкие строфы. И было бы что-нибудь путное, а то чушь какая-то! Неужто сам не понимает, что он совсем не поэтическая натура. А главное – ведь за рассказы и повести хоть какая-то деньга может быть, а за эту белиберду и полтинника не выручишь!» – всё больше и больше распаляла она себя.

Наконец, Виктор Парамонович уловил на своём затылке горячее дыхание жены и резко обернулся.

– А, это ты, Ритуля! Давай-ка мы с тобой вместе сейчас подумаем, как закончить эту зарисовку. Наш руководитель литкружка, Алексей Акимович, сказал, что форма этого стиха весьма оригинальна, но нужна ещё одна строфа. И причём желательно, чтобы на этот раз своё слово сказала уже сама дудочка…

И вдруг он осёкся.

Никогда раньше ему не доводилось видеть жену в таком гневе. Она заметно покраснела, и казалось, что готова наброситься на него с кулаками. Губы её дрожали, глаза округлились, а зрачки увеличились неимоверно. При этом Рита так порывисто дышала, что было совершенно непонятно, как две малюсенькие пуговки не дают распахнуться её халату. Ведь под ним неудержимо вздымаются и опускаются, подобно волнам прибоя, два огромных неистовых холма её грудей…