Жанна Стафеева - Кошки против магии. Часть 1

Сам Яков все же иногда выходил из дома и караулил мальчишку-газетчика, чтобы узнать хоть какое-то новости. Но они были скверные – в Европе шла война и бушевала смертельно опасная болезнь. Люди умирали тысячами. Больницы были переполнены и не могли вместить всех заболевших. Врачи валились с ног от усталости. А самое страшное было в том, что всем помочь было невозможно, и приходилось выбирать. И вот уже она докатилась и до России. Сначала заполыхали южные губернии, а потом больные появились и в Петрограде.

Что это была за болезнь, никто толком не знал. Лечить ее не умели, только знали, что она очень заразна. Стоило кому-то в семье захворать, как непременно заболевали все. Но умирали почему-то только молодые, цветущие люди. Пожилых болезнь обходила стороной. И детей она тоже не трогала. По крайней мере, так писали газеты. Тщательно взвесив все «за» и «против», Яков все же, стал отпускать служанку на рынок, выменять на золото мяса или молока. Даже в это тяжелое время семья Якова Гааль не должна голодать или довольствоваться только кашей и сухарями!

Карлик часто приходил в детскую и любовался своей дочуркой. Но что то мешало ему в полной мере насладиться своим семейным счастьем. Яков в глубине души знал, что все это слишком поздно. Если бы все сложилось тогда, когда он был молод, а жизнь вокруг стабильна и предсказуема!

О, тогда бы он украсил крошечные пальчики жены драгоценными колечками, одел бы ее в соболя, возил бы в театр. И даже ходил бы с ней в Петрикирхе, как и подобает досточтимому немцу! А теперь все, что он может сделать для жены и дочери – это надежно спрятать и припасти еду и дрова.

Это удивительно, но у карлика, коим был Яков и его жены-лилипутки родился совершенно нормальный ребенок. Большой ребенок. У которого совершенно все было в порядке. Когда малышку в первый раз принесли отцу, он побелел от страха. Яков внутренне сжался, но взял себя в руки и заглянул за вышитый уголок белоснежной пеленки, в которую был завернут младенец. Он почти был готов смириться с тем, что у младенца такая же, как у него вдавленная переносица и неестественно выпуклый лоб, которые придавали карликам сходство с дельфинами. Но лобик девочки был совершенно ровный. Носик аккуратненький, как крошечная молодая картофелинка, подернутый желтой пыльцой, словно дитя нанюхалось подсолнухов.

В этот момент карлик почувствовал, как короткие его ручонки вытянулись и налились прежде невиданной силой. Ноги удлинились, возвысив его над землей до положенного мужчине роста, а грудь расправилась и наполнилась гордостью. О, как же это чудесно! Ведь о Господь, в которого Яков давно не верил, сжалился над ним и решил подарить ему то, о чем карлик уже и не мечтал – возможность повториться в своем ребенке. И пусть дитя проживет жизнь полноценную и счастливую. А не со всеми этими насмешками и издевательствами.

С ребенком у Якова и Карлотты долго не получалось. Сначала карлика это даже радовало – заработки его были скромны, лишний рот был бы в тягость. Но, по мере того, как росло мастерство Якова, как часовщика, прибавлялось у карлика и самоуверенности и даже некоторой наглости. Он все больше и больше укреплялся в мысли, что обязательно должен получить от судьбы все то, в чем она так долго ему отказывала. И вот теперь, когда жизнь его почти наладилась, благополучие Якова вновь висит на волоске из-за этой злосчастной «испанки».

Когда в дверь постучали, Яков испуганно встрепенулся.

– Кто там? – сердито спросил карлик.

– Это я – Ян, цирковой. Пришел за Карлоттой. Ее лошади совсем плохо. Надобно ей прийти.

– Никого не принимаем! – злобно ответил Яков.

И тут в разговор вмешалась сама Карлотта.

– Ян, голубчик, что с ней? – Карлотта узнала голос конюшенного мальчика-чухонца и встревоженно начала одеваться.

– Ты никуда не пойдешь! – преградил ей путь Яков.

– Я сейчас выйду! – крикнула Карлотта, чтобы ее было слышно за дверью, и быстро-быстро заговорила, обращаясь к мужу:

– Ну, что может со мной случиться на цирковой конюшне? Цирк закрыт, там только звери, а звери не болеют этой заразой. Я быстренько проведаю Солли и вернусь. Ты же знаешь, как это важно для меня. Со мной ничего, ничего не случится. Я одной ногой здесь, а другой там.

Карлотта знала, как усмирить мужа. Она поглаживала маленькими изящными пальцами его крепкую бычью шею, спускаясь все ниже.

Яков всхлипнул и отвернулся. Он знал, что жена ни при каких обстоятельствах не отступится от того, что задумала. Такая вот решительная натура таилась в этом маленьком кукольном тельце. Солли была ее любимой лошадью, которую Карлотта вырастила с жеребенка и на которой она последние пять лет с успехом выступала гротеск-наездницей в цирке Чинизелли. Пока не вышла замуж за Якова.