Валерий Заворотный - Гавриил, или Трубач на крыше

Перед ним на скособоченном стуле сидел пожилой человек с густой бородой и длинными, до плеч, волосами. (Впрочем, и волосы, и борода, надо отметить, – без малейших признаков седины.)

Одежда на человеке, сидевшем перед Василием, была не совсем обычной. Представляла она собой хитон из груботканой материи серого цвета. Широкий вырез открывал ключицы, складки хитона почти целиком прикрывали руки, скрещенные на груди.

Пожилой человек о чем-то рассказывал Губину, напряженно внимающему его словам.

«…и вот с тех пор каждый год шлют на Землю посланника в образе человеческом. Дабы обозрел он дела людские, в греховности людской убедился. А коли увидит, что не образумились они, коли поймет, что нет боле надежды, тогда должен сигнал подать… И уж в ответ ему воспоют трубы небесные… И прозвучит глас… И наступит День Судный», – закончил Гавриил свой рассказ.

Губин минуту помолчал, силясь переварить полученную информацию.

– Значит, говоришь, каждый год архангела шлют? Туда-сюда гоняют?

Гавриил нахмурился.

– Не архангел я, – строго сказал он. – Посланник токмо. Не ровня архангелу.

Василий перечить не стал. В небесной иерархии он не разбирался. Хотя про архангела Гавриила что-то слышать ему приходилось. То ли от бабки, то ли от кого-то еще. Потому для ясности все-таки задал вопрос:

– А отчего ж тогда тебя Гавриилом зовут? У вас что, их там много – Гавриилов-то?

Ляпнул и тут же прикусил язык – испугался обидеть.

Но гость лишь усмехнулся и, словно передразнивая, ответил – его же, губинским голосом:

– А у вас здесь что, Василиев мало? Иль тебя одного так нарекли?

Губин предпочел оставить этот скользкий вопрос без ответа. Но про себя решил всё же называть Гавриила архангелом. Звучало как-то солиднее.

– Хорошо, – сказал он. – Это я просто так поинтересовался… А вот насчет Судного дня. Вот, допустим, протрубят его. Потом-то что будет?

– А ничего не будет.

Гавриил развел руками.

– Так уж и ничего? – усомнился Василий.

– Ничего, – повторил архангел. – Покой… Мир, покой и благоволение в человецах.

– Покой?.. А ты же говорил, что кому как. Говорил, что каждому статью дадут по делам его, – попытался уточнить любопытный сантехник.

– По делам, – ответил Гавриил. – Каждому – по делам его. Ибо сказано…

– Погоди, погоди, – перебил Губин. – Насчет «сказано» это я помню. Ты лучше объясни вот что. Раз не всем такая благодать светит, то мне вот, к примеру, как?

– Грешен ты, Вася, – грустно сказал архангел. – Грешен… Потому…

– Кранты, значит, – подытожил Василий.

Архангел Гавриил вздохнул и отвел глаза. Лицо его снова исполосовали морщины.

– Да ладно! Чего там, – махнул рукой Губин. – Не бери в голову, Гаврюша. Всё путем.

Лицо архангела было скорбным и строгим. И тень тоски узрел в нем Василий. Не будь тот архангелом, подсказал бы ему Губин, как развеять тоску – магазин-то рядом. А так – неловко было предлагать.

– Ну а насчет трубы своей чего ты говорил? – попытался он отвлечь собеседника от грустных мыслей. – Чо там с ней приключилось?

Гавриил опять вздохнул:

– И на мне грех… Не уберег трубу. Не уберег… Разверзлись хляби небесные, огонь сошел. Не уберег трубу. Грех на мне.

Только теперь сантехник заметил на медной трубе глубокие вмятины.

– И чего ж будет? – Василий, проникся к гостю сочувствием, но в то же время испытал некоторое облегчение. – Трубить-то тебе когда?.. В смысле, когда решить должен насчет сигнала?

Его всё еще терзали сомнения по поводу услышанного. Складно рассказывал старикан. Но как-то не очень верилось.

– Да теперь-то что толку? – ответил Гавриил. – Не сам я выбираю, когда сигнал подать. Знак будет… Коли не исправлю трубу до той поры, не быть мне. Низвергнут в бездну. И поделом.

Василий почесал в затылке, подумал и указал в сторону надраенного тромбона.

– Хошь, погляжу? Может, чего придумаю.

– Нельзя тебе, – архангел отстранил руку с трубой. – Праведник нужен.

Василий понимающе кивнул.

– Ясненько… Праведник, значит? Без грехов который. Да где ж ты его найдешь? Повывелись все. Может, тебе куда в другое место слетать? – Губин оживился. – Послушай, Гаврила. Я тебе не указ. Но только ты уж мне поверь: здесь искать – дохлое дело. А там где-нибудь, глядишь, и отыщется. Подумай, а? Найдешь там человечка подходящего, безгрешного, трубу починишь и протрубишь как положено.

Архангел молчал.

– Я бы тебе помог с трубой, – продолжал развивать свою мысль Василий, – но ты же сам сказал, что нельзя мне. Да и я не козел, понимаю. Нельзя так нельзя. А в другом месте кто-нибудь и нашелся бы. Есть же такие места, не может не быть. Поискать только надо.