Алина Горовенко - Раненые в душу

– Давно тут живёшь? – спросила девушка, кивая на пляж.

– Около года.

– Я тоже тут живу, – сказала она, не вдаваясь в подробности. – Я – Челси.

– Миллисент, – представилась я.

– Что с твоими глазами? – бесцеремонно спросила она, рассматривая мои глаза.

– Гетерохромия, – ответила я, уже привыкнув к такому вопросу.

– Это болезнь что ли какая? – спросила она, выдыхая струю дыма в сторону моря.

– Один ген подавляет другой.

– И всё? – разочарованно спросила она.

– Вот и вся магия.

– Я-то подумала, что ты умираешь или что-то типа того, – интерес в её глазах значительно поугас.

– Прости, что разочаровала, – усмехнулась я.

Признаться, это была одна из самых неоднозначных реакций на мои разноцветные глаза.

– Океееееей, – грустно протянула девушка и отвернулась в сторону моря.

– Если я скажу, что у меня опухоль, тебя это обрадует? – спросила с улыбкой я.

– А то, – она снова заулыбалась. – Иначе это будет тухлый сценарий.

– О чём ты? – я повернулась к ней, рассматривая её юношеское лицо.

– Хочу написать сценарий и продать его в Голливуд. Сделаю тебя главной героиней. Миллисент с разноцветными глазами. Если ты не умираешь из-за опухоли, что это будет за фильм такой? – она беззаботно болтала, делая жадные тяги.

– Ты – автор, тебе и решать, – заверила её я, с интересом наблюдая за Челси.

Эта девушка выглядела максимум лет на 17 из-за подсмывшегося розового цвета волос.

– Ты часто сидишь тут и куришь в одиночку. Если не умираешь, тогда чего грустишь всё время? – она продолжала задавать беспардонные вопросы.

– Значит, есть на то основания, – сказала я, понимая, как фальшиво это звучит.

– Сложно поверить в то, что в твоей жизни что-то не так, – заметила Челси, задумчиво наматывая бледно-розовую прядь волос на палец.

– Почему это?

– Ты трахаешься с парнями прямо на пляже, – сказала она, совершенно не смущаясь.

– С парняМИ? – уточнила я.

– Ну с одним, ладно. Но он явно не первый, с кем ты проводишь своё время.

– Какая проницательность. Ты что, следишь за мной? – меня слегка задели столь откровенные замечания этой соплячки.

– Так получается. Я просто шкерюсь здесь от ма, чтобы выкурить сигаретку. И именно в такие моменты ты засовываешь язык мужикам в рот, – она рассмеялась, пожав плечами, мол, не виновата вовсе.

– Ой, не так уж их и много было, – сказала я, краснея от того, какое впечатление произвела на эту девушку.

– Миллисент, перестань! Ты всего лишь живёшь полной жизнью, пока опухоль не взяла своё.

Она улыбалась так широко, что я невольно рассмеялась:

– Как скажешь.

Докурив, она встала и, уходя, вдруг развернулась:

– Кстати, у тебя не будет налички?

Мне показалось, что я ослышалась:

– Что?

– Наличка, – она закатила глаза, – на курево.

Я поразилась её наглости, но почему-то всё равно полезла в карман.

– На. Вернёшь.

Она мне подмигнула, не удосужившись даже поблагодарить. И резво сбежала по ступенькам, перепрыгивая последнюю – выкорчеванную. Её розовые волосы подхватил ветер, и я ещё долго смотрела с улыбкой на неё вслед, удивляясь тому, как моя жизнь заиграла новыми красками.

Пока я шарахалась в стенах дома, который достался мне практически за грошовую арендную плату, всё думала о том, стоит ли податься в «Мёртвый единорог». Но тут же останавливала себя: вряд ли мой загадочный любовник уже проснулся после такого бурного мальчишника. Что я могу там найти? Только осуждающий взгляд Шона и фразу, с презрением брошенную мне в лицо.

Ты здесь больше не работаешь .

Наверное, стоило и самой поспать.

Я рухнула на кровать, не осознавая до этого самого момента, как сильно я устала. Закрыв глаза, я продолжала слышать шум волн и ощущать мужские прикосновения. Вкус соли на губах и взгляд его искрящихся серых глаз. Могла ли я подумать, что можно так быстро стать счастливой? Только ты забрасывала петлю на ветку, а через пару часов беспокойного сна, ты уже в объятиях идеального мужчины.

Я улыбнулась, вспоминая, как он раскачивал меня на качелях. И почему-то была уверена, что мы ещё увидимся. Мы встретимся и уже очень скоро. Потому что для него это было так же волшебно, как и для меня. Самое лучшее воспоминание за всю жизнь. И даже мои страдания по Конору показались сейчас совершенно не существенными.

Я уснула с надеждой на новую счастливую жизнь.

Когда выспишься, всё приобретает другие оттенки. Мне уже не казалось верным решением отправляться в бар. Мужчина – он, значит, ему нужно искать меня. А я не должна ему навязываться. Наверняка он уже приходил в бар, чтобы расспросить обо мне у Шона. И придёт в ближайшее время. Потому что то, что произошло с нами – это нечто невероятное. Невозможно просто забыть об этом. Когда человек раскрывает в тебе такие чувственные грани.