Алина Горовенко - Раненые в душу

И я оставалась в своём доме, убеждая себя в том, что не хочу пропустить приход своего светловолосого бородача. И даже боялась лишний раз выйти из дома, переживая, что он может прийти и не застать меня.

Я вышла на задний двор уже ночью, страстно желая покачаться. Как будто было неловко делать это при свете дня. Я же уже взрослая.

Почему-то я была уверена, что услышу детский голосок. Вдруг Тобита захочет поболтать со мной через дырку в заборе? Я была так уверена, что она заговорит со мной, что не сразу слезла с качелей. Только когда совсем продрогла, я подошла к забору и заглянула на правый участок. Там было пусто. И я разочарованно села в траву, продолжая глядеть в пустоту.

Вдруг появится?

Но Тобита так и не вышла. Наверное, она бросила свою мечту – понять, когда появляется роса. И я с удивлением обнаружила, что сижу в мокрой траве. Я сорвала травинку и поднесла к глазам. В лунном свете капли серебрились как стразы. Я высунула язык и провела им по травинке. Странный вкус. И я беззвучно рассмеялась по пути к дому.

В доме я почувствовала себя одиноко. Это ужасное чувство пустоты. И осознание того, что ты никому не нужна. Я была совершенно одна. Моим единственным другом был Шон. Да и то он не согласился бы на столь громкое звание «друг». Максимум, на что я могла рассчитывать, так это на звание «бывшей коллеги». И это при том, что мы столько времени проводили вместе. Раньше.

Был ещё Конор. Хотя и он ясно дал мне понять, что эта глава закончена. Возможно, я бы предприняла новые попытки до него дозвониться, но вдруг поняла, что не могу придумать вескую причину для звонка.

Был этот загадочный идеальный мужчина. Но текила во мне решила, что будет круто довериться судьбе. Сейчас я корила себя за такую глупость. Почему нельзя было просто обменяться телефонами, как нормальные люди? Вечно у меня всё через задницу.

Была шестилетняя мексиканка Тобита. Она буквально спасла меня от самоубийства. Сейчас это казалось невероятным. И я хотела понять, почему она вмешалась. Это ведь что-то значит? Но девочка не появлялась во дворе, я проверяла несколько раз и решила, что больше не стану. Это уже попахивало отчаянием.

Была ещё розоволосая Челси. Я тут же усмехнулась при воспоминании об этой девчонке. Я подумала, что можно попробовать отыскать её. Почему бы и нет? Она сама сказала, что частенько наблюдает за мной. Как я курю, сидя на лестнице. Так что ничего в этом такого нет. Наверное.

Я вышла вновь на улицу, мальком глянула в щель забора, но, не увидев Тобиты, пошла на лестницу, врезающуюся в холодный ночной песок. Я уселась на скрипящую доску и стала смотреть по сторонам. Левее на пляже горел костёр, а вокруг сидели люди. Раздавался смех, но было не видно, кто там сидит.

Я почувствовала , что Челси там. Мне даже показалось, что в отсветах пламени я вижу розовые волосы. Я выдыхала дым, глядя на эту компанию, где кто-то явно был в ударе и снова и снова удачно шутил. Звуки взрывного хохота долетали до меня. Я вдруг испытала самую настоящую зависть. Мне хотелось вот так же сидеть у костра и просто болтать ни о чём. Быть частью весёлой компании. Хоть какой-нибудь компании.

В принципе я ничего не теряла. Буквально сутки назад я чуть не покончила с собой. Что может быть хуже? Эта мысль придала мне уверенности. Я решительно встала, спустилась по лестнице и направилась, утопая ступнями в песке, к костру. Сердце колотилось в груди, как будто я совершаю какой-то экстремальный поступок. Что-то на грани жизни и смерти. Но я всё равно шла, твёрдо веря в то, что после вчерашней ночи сама Вселенная хочет мне что-то сказать.

Мне даже не пришлось ничего говорить, ведь знакомый мне голос уже на подходе крикнул:

– Народ, а вот и моя подруга.

Я обратилась взглядом в сторону голоса и чётко увидела Челси, восседающую между широко раздвинутых ног какого-то парня. Она радостно помахала мне рукой и указала рядом с собой:

– Миллисент, садись, я застолбила тебе место, – и это несмотря на то, что это место было явно занятно какой-то другой девушкой.

Челси выразительно на неё посмотрела, и той пришлось отодвинуться. Я прошла через круг сидящих подростков и села рядом со своей новой «подругой».

– Всем привет, – сказала я, нерешительно улыбаясь.

– Эй, парни, дайте умирающей Миллисент пиво.

Все с удивлением уставились на меня. Десятки блестящих глаз с отблесками огня.

– У Миллисент опухоль, – сказала с восхищением Челси.