Алина Горовенко - Раненые в душу

Тоби серьёзно заметила:

– Тогда тебе явно нужна помощь. Хотя бы подержать стул, чтобы ты снова не упала.

– Ты права.

– Хочешь, я тебе помогу? – спросила добродушно девочка.

– Я… эээ…

– Тобита?! – послышался испуганный голос чуть издали.

– О, это моя бабуля. Пока! – Быстро пробормотала девочка и побежала прочь от дыры в заборе. – Бабуля, я уже бегу!

– Что ты там делала?

– Я страдаю лу-та-низ-мом, – крикнула смеясь девочка.

– Тобита, никаким ЛУНАТИЗМОМ ты не страдаешь. Бегом в дом. Простынешь!

Их забавная перебранка переместилась в дом, а Милли удивилась, как через такую небольшую дырку в заборе на неё хлынула беззаботная радость жизни.

Долгие гудки. Бесконечные. Вряд ли он хочет разговаривать со мной. Пытаюсь утешить себя тем, что он просто занят. Хотя сама знаю правду. Не хочу в неё верить. Хотела уже сбросить звонок, как услышала знакомый голос.

– Миллисент.

– Да, привет, Конор.

– Что-то срочное? – грубо прервал мою любезность он.

– Ты, наверное, занят…

– Ты очень проницательна, – он устало вздохнул.

– Слушай, Конор, я знаю, ты очень занят и всё такое. – Он не стал меня разубеждать, и я продолжила. – Это может показаться странным, но мне, правда, больше некого попросить.

– Опять что-то с ноутбуком? – предположил он.

– Нет.

– Нужно что-то передвинуть?

– Нет.

– Прибить полочку? – уже саркастично спросил он.

– Да нет же!

– Тогда что? – он терял терпение, я это чувствовала, и мои уши предательски покраснели.

– Это может прозвучать странно…

– Да, ты уже это говорила. Можно ближе к делу?

– Можешь помочь мне сделать качели?

– Прости, что? – он вдруг поперхнулся.

– Качели. На заднем дворе.

– Зачем тебе? – спросил он, явно думая, что у меня не всё в порядке с головой.

– Для девочки из соседнего дома…

– Слушай, Милли, у меня нет времени заниматься какими-то там качелями для всяких девочек из соседних домов.

– Знаю. Но, может, ты бы мог сделать это для меня? Пожалуйста! – мой голос был таким жалобным, что мне самой стало противно.

– Дак эти качели для тебя? – он уже откровенно рассмеялся.

– Ты можешь сделать эти чёртовы качели или нет?! – вдруг закричала я, потеряв терпение.

– Нет, не могу. Пока, Милли. И хватить названивать.

Он бросил трубку, а я в растерянности продолжала пялиться в телефон, пока подсветка не села.

Я совершила много ошибок. И понимала, что моё поведение – их следствие. Но по-другому я не умела. И я снова шла в бар «Мёртвый единорог», несмотря на то, что было только 11 утра.

– Миллисент? Ты здесь больше не работаешь, забыла? – шутливо окликнул меня бармен.

Если он будет всё время меня так встречать, рано или поздно эта шутка непременно устареет.

– Не смотри на меня так. Это была сумасшедшая ночь.

– Сразу покрепче? – спросил парень со взъерошенными каштановыми волосами.

– Шон, перестань ёрничать и дай мне бутылку пива.

– Деньги вперёд, – улыбнулся нагло он.

Я кинула купюру на стойку и залезла на барный стул. Я развернулась в пол-оборота и принялась рассматривать единственных посетителей. Трое парней пили за круглым столиком, на котором стояли пустые бутылки и шоты.

После того как Шон поставил передо мной бутылку и ту же открыл её, я сделала большой глоток. Освежает почище ночного воздуха. Ещё глоток. Я перегнулась через стойку и взяла круглый поднос. Решительно встала и направилась к столику.

– Эй, парни, у вас убрать? – я широко улыбнулась, рассматривая парней и стараясь прикинуть степень опьянения каждого.

– Эй, красотка, ты где была всё это время? – спросил светловолосый бородач.

– Искала тебя, красавчик, – я весело подмигнула ему, ставя на поднос посуду. – Будете ещё что-нибудь пить?

Двое продемонстрировали почти полные пивные бутылки, а самый говорливый ответил:

– Может, текилы?

Он явно обращался ко мне, и я с улыбкой заметила:

– Разве у вас не мальчишник?

– Да парни не обидятся, – пообещал он.

Я глянула на этих парней: они были уже готовые. Пиво-то пили уже еле-еле. А этот был ещё живчиком.

– Ну тогда пойдём.

Я не стала его дожидаться. Поставила поднос с посудой на стойку и с вызовом обратилась к Шону:

– Ну и в чём проблема?

– Ты здесь больше не работаешь.

– Судя по всему, ты тоже. Только прохлаждаешься.

– Ой, не надо строить из себя работника месяца, – лениво заметил Шон. – Им глубоко насрать на эти бутылки. Они сидят тут всю ночь. Я устал, а сменщик задерживается.