Ольга Белоброва - Миллион миллиардов. Сборник рассказов

У другой шайбы, которая выше на пару метров, всё происходит точно так же. Но то совсем другая жизнь. Совсем! Счастливее, печальнее – не важно, потому что лучше не проверять и не заглядывать, пожалеешь.

Какой же вывод? Резюме… – крутись, отражай, не лезь в чужую шайбу. Или наоборот. Все попытки понять смешны – в конце концов, вместо оси окажется пустота, а четвёртая чашка кофе явно лишняя.

И да, позвони другу. Он всё поймёт не так, но тебе покажется, что в тумане появились пробоины…

На уставшей набережной Слимы

На уставшей набережной Слимы дул сухой ветер с моря. По логике он не мог быть сухим. Скорее попросту ударялся о жёлтые, большими пятнами выщербленные стены ракушечника и превращался в сухую пыльную массу, которая трепала волосы в мочалку, а лёгкие шальки на женщинах сворачивала в жалкие подобия корабельных канатов. Никакой гармонии в этом не было. Я стояла и вроде как ждала своих, замешкавшихся с чем-то. На самом деле я смотрела, я просто не могла не смотреть в панорамное окно на одном из этажей элитного дома через дорогу.

Вот знаю – заглядывать в чужие окна, вроде как подглядывать в замочную скважину, не комильфо. Но это окно затягивало, не отпускало. Там была настоящая сцена с декорациями, для зрителей.

Это нужно было разглядывать и одновременно восхищаться и завидовать. Шторы цвета нюд – страшно модного последнее время – до упора раздвинуты в обе стороны, дабы не забирать ни одного лишнего сантиметра у открывающейся потрясающей перспективы залива и моря. На огромном, по мальтийским меркам, пространстве ничем особо не заполненной комнаты тяжёлым антрацитовым островом раскинулся диван. Ничего лишнего – никаких шкафов и пошлых зеркал в позолоте на стенах, только группа декоративных тарелок разных размеров в виде какой-то суперхудожественной композиции. Да из-за дивана торчала дуга стильного минималистского торшера. Всё заявляло о хорошем вкусе, дорогих вещах и полном достатке.

А вот и главное действующее лицо – какая же сцена без главного героя! Небольшая щуплая фигура человека, помещённая, посаженная ровно как на стуле, посреди мягких диванных подушек. Сидя там, в этой роскоши своей элитной квартиры редкого дорогого дома, он не двигался, не изгибался, не наклонялся, не ложился, а просто смотрел через своё панорамное окно на море. Окно надёжно защищало его и от навязчивого ветра, который всех нас тут замучил, и от не всегда приятных запахов с разных сторон, от какофонии музыки из баров, перебивающих друг друга, от тех же многочисленных ям на тротуаре. От всей этой совсем не изысканной и не элегантной реальности.

Казалось бы – такой понятный и естественный сюжет, а вот ожидаемый эффект от него у меня не случился. Сначала прополз противный, колючий холодок по спине. А потом появилось это чувство… Вот такое или приблизительно такое должно быть у смятой и уже старой записки, закупоренной в стеклянной бутылке, которая болтается в открытом море. Когда-то вначале были надежды, стремления, получалось, что задумывалось. А сейчас всё не то – пустое. И кажется, чего тебе ещё: такое море, красоты, сокровища даже, – всё тебе принадлежит, а только смысла в этом нет. Сидишь в пуховых подушках, как на простом дешёвом стуле, и ничего уже не надо…

Я схватила ребёнка на руки и, не знаю зачем, прижала к себе: такая глупая привычка – хвататься за ребёнка в каждой непонятной ситуации! А может, если честно, это была моя жалкая попытка в тот момент зацепиться за что-то, за другое – живое и тёплое, настоящее.

Мы прибавили шагу и пошли по дырявому тротуару в гостиницу – не торчать же на набережной, всё-таки ветер!

Дядя Вит и тётя Вита.

Я сама уже давно тётя. Но в воспоминаниях неизменно зову их так, хоть иногда это выглядит несолидно.

Они были, что называется, идеальной парой. Ни капли мезальянса. Абсолютное совпадение по всем параметрам: внешность, стать, интеллект, статус – всё звучало совершенным дуэтом.

Из рафинированной интеллигенции, оба музыканты. Дядя Вит – великолепный слухач. В любом месте и состоянии садился за инструмент и играл всё что угодно. Особенно джаз.

Тётя Вита – шикарная блондинка. Неуязвимый образец классической светской львицы. Всегда безупречно выглядела, никогда не попадала впросак. Могла поддержать абсолютно любую беседу – от последних couture до трансцендентных исканий у немецких философов.