Лев Альтмарк - Прощание с Литинститутом

Хоть губернатор и выше по рангу, нежели городской голова, но даже он обязан помнить, что голова всё-таки голова, а не какая-то другая говорящая часть тела, и отмахиваться казёнными отписками от его просьб никому не дозволено, даже небожителям. Ведь всегда царапает острыми кошачьими коготками где-то в глубине даже самого что ни на есть уверенного в себе губернаторского сердечка опасение: если что-то не так, то на этот случай есть инстанции и повыше, куда этот нудный жалобщик имеет право накатать кляузу, и по рукам ему за это не дашь. А то потом не отмоешься…

По сути дела, городской голова человек не зловредный и ни на кого камень за пазухой не держит. А на евреев? Что же касается несчастных евреев, вокруг которых завертелась свистопляска с официальными бумагами, так на них, как, впрочем, и на всех остальных городских жителей, ему плевать с высокой колокольни. Где он, а где они… Но тут уже дело принципа. Если контора пошла писать, то на полдороги останавливаться нельзя. Главное для любого бюрократа, в каком бы кресле он ни восседал, – это последовательность и строгое следование принятому решению. А решение – верное или не очень – оно-то уже принято, и никто не помешает его скрупулёзному исполнению.

И последнее послание не пропадает втуне. Вероятно, склочность и упрямство городского головы хорошо известна в верхах, посему губернатор уже самолично отправляет ему следующее послание:

МВД Орловского губернатора

Декабря 5 дня 1873 г.

Г-ну брянскому городскому голове

Считаю долгом уведомить Вас, что губернское правление 26 ноября предписало уездному исправнику, чтобы он, не принимая никаких отзывов от евреев Рубанова и Концена, немедленно выслал их из Брянска

Губернатор С. Иванов

Дабы триумф от победы, одержанной в бумажной баталии над исправником, был окончательным и неоспоримым, и ни у кого отныне не возникало сомнений в том, кто главный поборник строгого соблюдения законности в подведомственном городе, необходимо добить поверженного врага до конца и втоптать его бренные останки в прах. А как это сделать лучше и изящней, как не очередным доносом? Капля камень точит. А уж доносы один за другим непременно заставят начальство задуматься о том, все ли чиновники сидят на своих местах…

Брянский городской голова

30 мая 1874 г.

Г-ну губернатору

По предоставленному Вашему Превосходительству прошению брянских жителей о вредном влиянии на местную промышленность размножившегося у нас еврейского населения, губернское правление 20 сентября предписало г-ну брянскому уездному исправнику немедленно выслать из Брянска тех евреев, которые по поверке окажутся не имеющими права здесь жить. Но по настоящее время ни один еврей не выселен, а между тем у нас их столько, сколько нет ни в одном городе Орловской губернии. Нельзя допустить, чтобы этого особенного размножения не видела полиция, а это даёт право заключить, что распоряжение о поверке и высылке оставлено без последствий. Не имея возможности объявить обществу о последствиях своего ходатайства, имею честь представить это Вашему благоусмотрению…

Действительно ли проводились проверки и пересчёт зловредного иудейского племени в пределах городской черты, никто не знает. Официальных документов с цифрами и результатами нет. Да и нужны ли они? Кто усомнится в фактах, изложенных самим городским головой? В конце концов, все прекрасно понимают, что не в евреях дело. Кто о них всерьёз сейчас задумывается?

Теперь можно умывать руки. В конце депеши вполне можно ставить не нейтральную точку и не недоумённое многоточие, а торжественный восклицательный знак, благо, картинка нарисована впечатляющая: масштабы захлестнувшего несчастный провинциальный Брянск «еврейского нашествия», судя по бумаге, носят уже характер эпидемии, с которой нужно бороться всем миром, а этот лежебока исправник палец о палец не ударяет…

Уж, не еврей ли он часом? Впрочем, даже это абсурдное предположение теперь не играет никакой роли, и исправник, будь хоть индусом, хоть папуасом, непременно получит всё, что заслужил своей вопиющей нерадивостью. Мог бы с самого начала прозорливо сообразить, что городскому голове глубоко безразличны не только любезные его сердцу евреи, не только все прочие жители, населяющие город, а и сам исправник, по большому счёту. Для чиновника его уровня превыше всего принцип: если в городе что-то происходит, то только с ведома и разрешения градоначальника. Горе тому, кто покусится на святая святых – не выполнять его августейшие приказы.