Марина Дубровина - Суррогатный муж

Я, по сложившейся традиции, больше говорю, а он больше спрашивает, ссылаясь на то, что таким способом пытается поддержать беседу, ведь от меня инициативы не дождешься. Надо переломить навязываемую мне манеру разговора. К сожалению, трудности перевода – это прямая угроза общению. Чтобы не пропустить истинный смысл, надо не только читать между строк скупого на эмоции бота-приложения, но и добавлять в них художественности. Совмещая пазл его личности, брать на заметку любое противоречие и уточнять вопросами все моменты, которые не сходятся.

До настоящего времени он не избегал ответов, хотя среди них были такие, которые не отражали истинного положения дел. Например, он неоднократно уклонялся от демонстрации фотографий своих родителей и себя в детстве, но кое-что из его семейного фотоархива я нашла в Facebook. А вот ролью славного итальянского дядюшки он гордился, забрасывая меня кадрами с племянниками.

Со временем Антонио стал показывать свой быт, присылая фото квартир – родительской и его собственной, которую сейчас сдавал, – и дома своей мечты. Так потихоньку открывались кулисы его реальной жизни.

Но всему этому предшествовала наша встреча.

На дворе лето 2017 года.

Я считаю себя свободной от обязательств, так как почти год живу отдельно от мужа. Одиннадцать часов в самолете, четыре тысячи километров на авто, два острова, два моря, десять городов на материке, семь отелей, самая высокая точка путешествия – 1600 метров над уровнем моря, – и не поддающийся измерению уровень счастья.

Прошлым летом, отдыхая в Питере, совершенно случайно я узнала от брата об острове Искья. Посмотрела информацию в Интернете, почитала форумы и впечатлилась. До последней минуты поездка казалась мне возможной только в мечтах. У сына закончился учебный год – и вот, со школьного выпускного бала на корабль, мы тронулись в путь.

Несмотря на опасно короткую стыковку рейсов, перелет прошел успешно, и я вижу улыбающееся лицо брата, встречающего нас в аэропорту Франкфурта. Впереди столько всего классного, настроение супер, брецель 5 5 Брецель – булочка диаметром около 10—15 см в форме кренделя. отменный, кола холодная. Одним словом, ничто не мешает наслаждаться баварскими красотами до самого Швайнфурта.

Утренний поход в кондитерскую, вкусный завтрак, неспешные прогулки, душевные встречи с родными и знакомыми сделали свое дело. Организм получил сигнал «всё, я в отпуске» и окончательно расслабился. Во вторую ночь, наплевав на плюс шестнадцать за бортом, мы надели пляжные шляпы и под веселые русские песни поехали навстречу яркому итальянскому солнцу. На границе с Австрией тучи ходят хмуро, но великолепие гор от этого не страдает. Вот сейчас до меня дошла суть фразы: «Лучше гор могут быть только горы…» 6 6 Слова из песни Владимира Высоцкого «Прощание с горами». .

Заправив машину бензином, а себя чаем с булками, мы поехали через Тироль к озеру Гарда. Там началась жара: с каждым километром плюс за бортом стремительно увеличивался, и это стало очевидным на первой же остановке в живописном месте.

В походных условиях поменяли свой look 7 7 Здесь: образ. , купили мороженое и, залюбовавшись видами, не сразу поняли, что за психоделическая сирена нарушила безмятежность пейзажа. Это была моя шестилетняя Ли, точнее, ее горе от разбитых коленок и упавшего мороженого. Несколько минут шла жесточайшая борьба, кто кого перестоит: озеро или ее крик над ним. В итоге снова пришлось переодеваться, и мы поехали дальше.

Когда показался курортный городок на озере Гарда, захватило дух. Забили на фото, забыли про ЧП и командой в полосатых купальниках кинулись в чистейшую и холодную воду озера. Красиво так, что фотоаппарат бессилен. Просто смотрели, молчали, впитывали в себя.

К вечеру выехали в Верону, зашли в первый попавшийся отель. Я была категорически против такой спонтанности, а брат – категорически за. С администратором объяснились на гремучей смеси языков, и в итоге нас отправили в другой отель, где были места.

Ну что сказать… Увидев наше пристанище, я почему-то вспомнила фильмы с Луи де Фюнесом, где вся техника – пафосно-неуклюжая и мебель с претензией, но без уюта. Отель назывался Maxim, на коврике у входной группы – четыре звезды и дыра.

– Ну Марина! Что ты хотела? Вся Европа старая, – резонно заметил брат, увидев выражение моих глаз.

– Ла-адно, – протянула я и даже не стала театрально закатывать глаза.