Анна Курочкина - Черный список

– Извини, – та виновато кивнула. – Как-нибудь в другой раз.

Хелена, покачав головой, наблюдала, как парочка удаляется по направлению к метро. Младшая сестричка одной рукой обнимала своего ученика за плечи, и активно жестикулировала другой, что-то рассказывая. Ребенок влюблено смотрел на свою учительницу и радостно кивал.

Хелена села в машину и завела мотор. Ее внимание привлекли двое мужчин быстрым шагом, идущие к дороге от школы.

– Извините, – блондин склонился открытому окну машины – вы здесь давно?

– А в чем дело? – Хелена выгнула бровь.

– Мы ищем мальчика лет девяти, в синих брюках и белой рубашке. На голове черная кепка. Вы не видели? – глядя на его обеспокоенное лицо, Хелена вспомнила заплаканные грустные глаза мальчика, разозленную сестру, крепко обнимающую ребенка, бросила быстрый взгляд на напряженно ожидавшего на тротуаре шатена и с вежливой улыбкой ответила:

– Нет

Проводив взглядом машину, блондин, которого звали Владимир Андреевич Белостоцкий, вернулся на тротуар и покачал головой:

– Говорит, что не видела.

– Черт знает что, – тяжело вздохнул шатен, по имени Курт Шеффер, и предупреждающе поднял руку. – И не говори, что ты меня об этом предупреждал.

– Я молчу, – скромно отозвался Влад. – Тем более говорить тебе, какой ты болван, бессмысленно. Ромка от этого не появится.

– Да, я – болван, – со злостью кивнул Шеффер. – Везде и во всем, что не касается антиквариата, я, к сожалению, полный кретин. Не понимаю своего сына, и жену свою я никогда не понимал. Они меня тоже. Так что, оставим эту тему. Вместо того чтобы читать мне лекции о воспитании ребенка, лучше подумай, где его искать.

– Почему я?

– Ты с ним проводишь больше времени. Ну?

– Не знаю, – Влад оставил язвительный тон и пожал плечами. – Обиженный ребенок может пойти куда угодно. Нет, все-таки ты ненормальный. Как ты мог позволить ему убежать?! И как ты сейчас можешь оставаться таким спокойным? Не понимаю, – перезвон телефона во внутреннем кармане пиджака вызвал устойчивое желание выбросить мобильный в ближайшую урну. – Какого черта? Кому там неймется… … да, слушаю? – по мере того как Влад слушал, его лицо постепенно прояснялось. – Да, я все понимаю… конечно. Спасибо огромное, Анжелика Юрьевна.

– Кто это?

Белостоцкий сунул мобильный в карман и, широко улыбнувшись, треснул друга ладонью по спине.

– Радуйся, папаша, нашлась твоя потеря. Теперь уже я болван. Сразу не смог догадаться, к кому наш Ромка плакаться пойдет.

– Где он? – радости на лице Курта так и не появилось. Все то же напряженное ожидание.

– У своей любимой учительницы. Это она, кстати, звонила, – по дороге к машине рассказывал Владимир. – Милая девушка. Хорошенькая, как картинка, всегда вежливая, и дети ее любят. Она просила меня одного приехать, – уже у машины резко закончил он. – Тебя Роман видеть не хочет, и я его, в принципе, понимаю. Если хватит терпения в машине усидеть, пока я с девушкой побеседую, поехали. Нет, лучше останься. Потому что, если мальчишка и от нее убежит, мы его никогда не найдем. Извини, Курт.

– Ладно, потом позвонишь, – как всегда принимая неверное решение, Шеффер отступил в сторону. – Будет даже лучше, если он некоторое время поживет у тебя.

– Дурак ты, Шеффер, – поворачивая ключ в замке, бросил Белостоцкий. «БМВ» рванулось с места и вскоре исчезло из виду.

Курт, сунув руки в карманы, медленно направился на автостоянку перед школой, где оставил свой «Вольво». То, ради чего пришлось отменить долгожданный отдых с сыном, потеряло всякий смысл. Встречаться с посредником не было ни желания, ни возможности. В ушах до сих пор стоял крик мальчика «Я тебя ненавижу». Он не хотел себе признаваться, что сам создал все условия, чтобы единственный ребенок произнес роковые слова. Чтобы сын был счастлив, где угодно, только не рядом с ним. Он отдавал всего себя работе, обеспечивая сыну достойное будущее, и не знал, как мальчик проводит свое настоящее. За все шесть лет после смерти Кристины, отец и сын провели вместе от силы полгода. Жена, пока была жива, обвиняла его в том же, в чем сейчас обвинял сын. Ей нужен был муж, которого можно было по вечерам демонстрировать обществу, чтобы вместе отдыхать на курортах с громкими названиями, чтобы не чувствовать себя ущербной в сравнении с многочисленными подругами. Ненависть, которую Шеффер питал к светской мишуре, за год совместной жизни превратила супругов в смертельных врагов. Он не желал играть роль светского льва, терпеть не мог подстраиваться под кого бы то ни было, и не имел привычки деликатничать с неприятными ему субъектами, в число которых, с некоторых пор, попала и супруга. Пару раз испытав на себе приступ гнева мужа, Кристина из члена группы открытого противостояния перешла к роли запуганной жертвы. Примерно за полгода все члены столичного бомонда узнали все подробности не сложившейся семейной жизни несчастной женщины и ее переживаний за брошенного отцом ребёнка. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Курта, стал отказ от родительских прав, который издевательски предложила ему подписать Кристина.