Олег Гордеев - Точка на карте

Прошло еще три дня, прежде чем Андрей смог вернуться домой. Посвежевший и отдохнувший, он с радостью принялся за уборку холостяцкого жилища. А комната и впрямь казалась заброшенной. Грязные стекла в окнах, слой пыли абсолютно на всем, разбросанные как попало вещи могли привести в изумление случайно зашедшего сюда человека.

Андрей прекрасно понимал, что ровным счетом ничего вокруг не изменилось. Зато изменился он сам. Выметая и выскребая из углов грязь, он как бы очищал себя самого, считая, что с ним произошло невероятное чудо.

Валентина стала для Андрея ближайшим другом и собеседником на долгие осенние вечера. Утром они вместе шли на работу, вечер проводили в его или ее комнате, смотрели телевизор, разговаривали, читали друг другу книги. Это был их маленький рай. Андрей и Валентина понимали, что влюблены друг в друга, но пока не предпринимали никаких серьезных шагов, не связывали друг друга никакими обязательствами. Они наслаждались этой чистой, невинной близостью. Так проходили дни и недели. Приближалась зима.

Однажды, ранним ноябрьским утром, Андрей проснулся и по привычке прошлепал к окну, раздвинул занавесь. В глаза ему бросился яркий, до боли, свет. Немного привыкнув, он разглядел, что весь двор и голые ветви деревьев покрыты пушистым снежком. Этим открытием Андрей поспешил поделиться со своей подругой. Валя сказала:

– Первый снег всегда напоминает мне детство. Когда я была маленькой, это событие неизменно приводило меня в восторг. Я тогда целый день не уходила со двора. Порой его наваливало так много, что мы с мамой с трудом прокладывали дорогу к колодцу. Я лепила маленьких снеговиков, а соседские мальчишки обстреливали их снежками. Помню, что я всегда плакала.

– Но, все же, ты была счастлива? – вставил Андрей.

– О да, это был праздник.

Рабочий день прошел как обычно. В обеденный перерыв Андрей подумал: «А почему бы нам…», и вечером пригласил Валю в ресторан. Домой они вернулись поздно. Почти вся коммуналка погрузилась в сон. Простившись, они разошлись по своим комнатам. Время близилось к полуночи. За окном опять пошел снег, поднялся порывистый ветер. Он швырял в стекло слипшиеся хлопья снега, шумел в костлявых кронах деревьев.

Прильнув к стеклу, Андрей наблюдал разбушевавшуюся стихию. Нечто подобное происходило сейчас в его душе. Совершенно явно, всем своим нутром, он почувствовал, что настал этот долгожданный психологический момент. Он сделал шаг от окна. И тут раздался еле слышный, короткий стук в дверь. Андрей машинально подошел и отворил. На пороге стояла Валя. Она была в ночной сорочке и с зажженной свечой в руке.

От неожиданности у Андрея перепутались все мысли. Он ничего не мог понять. Сердце в груди билось как птенец.

Приложив к губам палец и, воровато оглянувшись, Валя прошептала:

– Андрей, ты хочешь меня?

Это была последняя капля. Не в состоянии совладать с безумными демонами страсти, Андрей почувствовал, как где-то в середине живота возникла дрожь, раскатилась по всему телу упругой волной, горячей кровью ударила в лицо.

– Я… уже давно тебя хочу, – ответил он внезапно осипшим голосом и привлек ее к себе. В следующий момент Валя почувствовала, как его губы страстно впились в ее рот, а ладонь, пройдясь по спине, скользнула между ягодиц. Задыхаясь от страсти, Валентина выговорила:

– Люби меня нежно, ладно?

– Я буду нежен, – ответил Андрей и, закрыв дверь, стал нежно стаскивать с нее одежду.

Эта ночь сделала их еще ближе друг к другу. Теперь они не расставались никогда. Население коммуналки это понимало и всячески поддерживало молодых.

«Ты мой ангел, – говорил Андрей подруге, – ты вернула меня к жизни».

И это было действительно так. Все эти дни Андрей жил как во сне. Но ему суждено было проснуться. В середине декабря из Германии пришло извещение о смерти отца. Оно было написано ломаным русским языком. Прочитав его, Андрей в отчаянии отбросил бумаги и, согнувшись пополам, упал на диван. Впервые ему стало жалко отца.

Валя искренне сочувствовала. Ведь она потеряла отца еще в раннем детстве.

Вытерев влажные ресницы, Андрей посмотрел в окно. Там снова шел снег. Валя сидела рядом, положив ладонь ему на плечо.

– Господи, как же я был жесток! – выдавил из себя Андрей. – Я даже не успел сказать ему доброго слова, Валь, знаешь, я всегда был таким эгоистом…

– Ну что ты, Андрюша!

– Да, я был эгоистичной дрянью, никогда не жалел отца, не понимал его чувств.