Сергей Бусахин - В плену иллюзий

– А если последний заход в иностранный порт отменят и вы улетите домой ни с чем. Что тогда будете делать? – заинтересованно спрашиваю его.

– Ничего страшного. Эту валюту я дома получу бонами и смогу отовариться в специальном магазине под названием «Альбатрос», в котором продают иностранные товары. На них тоже можно найти покупателя. Мне деньги нужны. У меня всё же как-никак семья имеется. У нас все так делают.

Сегодня объявили санитарный день. Морили рыжих тараканов. Я очень обрадовался этому давно назревшему мероприятию. Просыпаясь иногда среди ночи, я постоянно обнаруживал этих наглых и вездесущих созданий у себя на лице и руках, а то и на других частях тела. Судорожно и с отвращением стряхивал их на пол, зажигал светильник над койкой и, с некоторым содроганием сдёргивая одеяло, внимательно осматривал постель и не успокаивался, пока полностью не избавлялся от этих неприятных существ. Они никогда не кусались, не пили кровь, как это проделывали клопы в моём детстве, но почему-то один их вид вызывал чувство брезгливой неприязни, а воображение, как ночью, во время сна они вальяжно разгуливают по моему телу, угнетало меня ещё больше. Воспользовавшись этим радостным событием, я вынес матрац на палубу и принялся усердно выколачивать из него «вековую космическую» пыль и то, что эти жизнестойкие насекомые оставили на нём. По счастливым лицам научных сотрудников, которые тоже бодро выносили на палубу свои постельные принадлежности и с остервенением лупили по ним чем попало, я понял, что не одинок в своих ночных мучениях, и это в какой-то степени утешило меня. В это же время, под предводительством судового врача, каюты, с наглухо задраенными иллюминаторами, тщательно обрабатывали какой-то вонючей жидкостью в надежде на массовую гибель этих не в меру расплодившихся насекомых. По его же рекомендации мы проторчали на палубе несколько часов, чтобы не отравиться самим и чтобы «безотказное дезинфицирующие средство» оказало на тараканов наиболее губительное действие…

Наконец, обгоревшие на солнце, с обновлёнными постельными принадлежностями, мы разбрелись по каютам.

Гидрохимик Руфина Окрошкина храбро вошла в свою каюту и с нескрываемой радостью обнаружила на полу издыхающего таракана, лежащего на спине и едва шевелившего лапками. Она открыла иллюминатор и, веником определив обездвиженное насекомое в совок, метнула его в воздушную среду. Затем, внимательно осмотрев помещение, она вдруг обнаружила между переборками небольшое отверстие и решила шпилькой от волос поковырять в нём на всякий случай и убедиться в «сокрушительном действии» хвалёного дезинфицирующего средства, вонь от которого ощущалась в каюте до сих пор. Она без колебаний засунула шпильку в дырку и принялась яростно вращать ей. Внезапно оттуда вылез здоровенный рыжий таракан и, злобно шевельнув усами, с невероятной быстротой переполз на руку легкомысленной Окрошкиной.

Это произошло так неожиданно, что та, от испуга напустив полные штаны, завизжала и, судорожно стряхнув на пол быстроногое насекомое, бросилась наутёк, потеряв при этом один домашний тапочек. Таракан же, быстро придя в себя, гордо и не спеша уполз в своё логово. Ру-фина, не замечая отсутствия тапочка, с вытаращенными от ужаса глазами, с развевающимися волосами, похожая на привидение, какое-то время бежала сломя голову, но вскоре перешла на шаг и потом ещё долго приходила в себя, блуждая по полутёмным коридорам и рассказывая всем желающим, как стала жертвой зверского нападения.

Потерянный в трусливом бегстве тапочек так и не был найден, и боцману пришлось выдать ей судовые сандалии на мужскую ногу, сшитые из жёсткой свиной кожи, в которых она теперь передвигалась по судну, словно инвалид, натирая мозоли и громко хлопая себя по пяткам. Вторичная обработка её каюты чудодейственным средством наконец принесла желаемый эффект, и боевой таракан исчез навсегда. Кроме того, боцман самолично залепил дыру какой-то липкой массой, которая вскоре застыла, таким образом окончательно успокоив впечатлительную Окрошкину.

Экватор пересекли около двух часов ночи. Утром все проснулись в Южном полушарии, но ничего не изменилось, только штурман, прокладывая курс, теперь отмечал на карте вместо северной широты – южную, да и в распорядке судового дня всё осталось по-прежнему. После завтрака праздник Нептуна заменили общесудовой тревогой. Прозвучали три оглушительных длинных звонка. Я выскочил на палубу. Палуба словно вымерла – ни души. Вдруг появился матрос, который, зевая во весь рот, лениво тянул за собой оранжевый спасательный жилет. Я тут же вспомнил, что в нашей каюте видел нечто похожее, но, не придав этому значения, тут же забыл про него. Теперь понял его необходимость и рванул обратно в каюту, но его уже перехватил планктонолог Валера и, полусонный, не спеша шёл мне навстречу.