Милорад Кесаревич - Клуб 28, или Ненадежные рассказчики

– Тебе легко говорить! Вот ты что сделал, чтобы встретиться с австралийкой?

Услышав упрек, Иван Денисович насупился, и тонкие губы, которые встречаются исключительно у людей нервных и злопамятных, сплавились и побелели.

– Это здесь причем?

– Джонни, любовь – это не существительное, а глагол, синоним действия. Если ты не желаешь, чтобы ваши отношения с австралийкой разрушились, прекрати ей названивать и написывать, а просто возьми билет и лети в Киев.

– Меня депортируют!

– У тебя отец – украинец, живет во Львове. Прекрати искать оправдания.

– Тогда и ты перестань отнекиваться! Понравилась Флора – позови ее в ресторан, делов-то!

– Ой-вэй, в ресторан Флору любой гуманитарий пригласить может! Нужно что-то оригинальнее…

– Кремль? – Иван Денисович закурил, а я поморщился. Товарищ притушил уголек сигареты пальцами и начал загибать фаланги, – Останкинская телебашня, сталинские высотки, «Москва-Сити»? К слову, на крыше небоскреба работает отличный ресторан: «Выше только любовь»! Коломенское, Царицыно, Зарядье? Парк Горького, ВДНХ, Большой театр? Музей советских игровых автоматов, музей космонавтики, московский планетарий? Сандуновские бани, вьетнамский рынок в Люблино? Пригласи ее прыгнуть с парашютом!

– Точно! – я взревел и перевел дыхание, готовясь выпалить секрет. Лицо Ивана Денисовича передернулось:

– Дядя, ты ебобо? С каким еще парашютом? Я пошутил, окстись! Нужно что-то менее адреналиновое, но более запоминающееся.

– Да, и у меня есть кандидат. Кладбище!

– Кладбище?

– Введенское кладбище. У меня на районе Введенское кладбище, где похоронены французы, ее земляки.

– А с чего ты взял, что Флоре есть дело до здешних французов? Джонни отрезал по-животному неуважительно. – Почему она должна смотреть на могилы?

– Не знаю, как ты, но я, Джонни, где бы за границей ни оказался, всегда хожу по местам боевой славы беларусов. Таких мест немного, правда, – может, потому и хожу? Ну, и кроме того, то ли дед, то ли прадед Флоры служил в военной авиации, а на Введенском кладбище погребены летчики отряда «Нормандия – Неман».

– Хм-хм, а вот теперь твой план имеет шансы на успех. Пожалуй, стоит выпить. За твою удачу!

Сказано – сделано: пьяными пальцами открыл «инстаграм» и торопливо наклавиатурил: «Флора, добрый день! Я был восхищен твоим выступлением в Москве и не мог не написать. Хочу пригласить тебя на прогулку по Введенскому кладбищу, где похоронены бойцы авиаполка «Нормандия – Неман» и солдаты Наполеоновской гвардии. В рестораны и кремли тебя кто угодно позовет, а вот на кладбище с твоими соотечественниками – это вряд ли. Что скажешь?»

Я закурил торопливо, тяготясь возмутительно длинным ожиданием. Ответ последовал спустя мучительно долгие, невыносимо медленные полторы минуты: «Отличная идея! Одна проблема: завтра утром я возвращаюсь в Париж, к сожалению. Но в следующий раз, когда окажусь в Москве – ориентировочно в апреле – с радостью посетила бы кладбище». – «После кладбища, – пишу в ответ, – можно и в ресторан». – «Не стоит. Давай ограничимся кладбищем. Звучит значительно заманчивей».

Иван Денисович разливал виски, а я ликовал. Вислава, как ты там сказала, спрашивает тебя человек с берегов Свислочи? «…И он, и она – уверены, что любовь их настигла нежданно. Прекрасна такая уверенность, но неуверенность – лучше. Тот случай пока еще не был готов превратиться для них в судьбу, он то сближал их, то отдалял, перебегал дорогу, и тихонько хихикал, отскакивая вбок».

Мы вылакали по последней стопке, и камрад укатил домой. Я принял душ и улегся в постель, но сон как антивирусом сняло. Долго плутал по пустой постельной и пародировал Пастернака: «Мело, мело по всей земле [с клеймом ГУЛАГа,] Во все пределы [расплывались валом «тройки».] Свеча горела на столе [с потертым лаком,] Свеча горела [в канделябре из патрона.]», затем не выдержал и позвонил другу:

– Джонни, я бы еще выпил… Совсем не спится.

– Само собой, бро! – с той стороны базовой станции послышался удивительно бодрый нахрапистый бас. – Продержишься 40 минут? Ты чувствуешь ноги? Помнишь, как ты тогда во Вьетнаме в 1972-м?

Высылаю службу спасения, подмога летит!

Через час приколесило такси. На переднем пассажирском кресле сидела аккуратно пристегнутая бутылка ирландского виски. Водитель, с трудом сдерживая смех, протянул алкоголь:

– Лучшего пассажира в жизни не встречал. Такие анекдоты травил, такие байки рассказывал, такие водевили закатывал, – залюбуешься!