Гарри Боро - Свидание с Америкой, или По следам Черной Жемчужины

– Он заказывает столик в ресторане и приглашает моего друга Джорджа пообщаться с русским журналистом, – переводила мне Навбахор суть телефонных переговоров Бэна.

Если мне сейчас признаться, что к журналистике я отношения не имею, наверно, это ничего бы не изменило. Ладно, хрен с вами. Да и жрать охота, если честно. А кабинетик-то у вице-президента не ахти. У моего бывшего главного редактора больше. К тому же здесь царил ужасный беспорядок, с которым как-то не вязалась должность моего нового «друга». Правда, несмотря на хаос в кабинете, глазу зацепиться было не за что, и мне стоило больших усилий делать вид, что я с интересом оглядываюсь по сторонам, чтобы не встречаться взглядом с Бобби. Пацан следил за мной, как за обезьяной в зоопарке, боясь упустить забавную позу для удачного фотоснимка. Навбахор тоже молчала, когда ее не спрашивали, – вот что значит выучка. Интересно будет посмотреть на ее американского дружка – ценит он или нет, какой диковинный плод послушания занесло ему шальным ветром из Узбекистана.

Несколько напряженную обстановку разрядило появление невысокого светловолосого парня лет 28-30.

– А мне сказали, тут русский, дай, думаю, зайду, – приветливо сказал он.

Очень приветливо сказал. Как-то даже слащаво. Либо голубой, либо стукач, либо я ни хрена не понимаю в людях. Абсолютно открытое лицо, прямо-таки нараспашку – как будто он тебя заранее любит в любом виде и готов помассировать тебе ноги после двух минут знакомства.

– Ярослав, – назвала его имя Навбахор (кстати, не очень приветливо – наверно, все-таки стукач).

– Егор.

– Давно здесь, Егор? – тут же приступил к допросу Ярослав, улыбаясь во весь рот.

– Неделю.

– И долго еще будешь оставаться?

– Неделю.

– Слушай, нам нужно обязательно встретиться, пообщаться – я так соскучился по бывшим соотечественникам!

Я его восторгов не разделял и постарался уйти от ответа в надежде, что Бэн оторвется, наконец, от телефона. Но Бэн все еще с кем-то разговаривал, а у Ярослава оказалась мертвая хватка.

– Вот мой телефон, – сунул он мне визитку. – Звони в любое время. Может, завтра? Ты в какой гостинице остановился (все-таки голубой)?

– Гавернор.

– Слушай, круто! – продолжал истекать умилением Ярослав. – А что у вас за программа (или стукач)? Так как насчет завтра?

– Завтра…

«Я буду занят». – не успел я сказать, как в дверь ввалился новый гость – улыбчивый, как Ярослав, китаец, но явно не голубой.

– Ай хэд э рашн хиа, – сказал он, тут же протягивая мне руку.

– Здесь мало русских? – поинтересовался я у Навбахор.

– Много. Но почти все уже американцы, а ты гость. Настоящий смачный русский из страны, где убили Пола Хлебникова, а террористы захватывают заложников сотнями. При этом вы по-прежнему пьете водку, а вашего президента Путина в мире побаиваются, – очень грамотно пояснила Навбахор. Даже не ожидал от нее такой ясности изложения.

– Да-да, – тут же встрял Ярослав. – Мы для них все еще дикари. Хотя я – американский гражданин. Мне просто интересно, как и что там происходит, так сказать, на низовом уровне. Как журналист ты наверняка в гуще событий. Правда, ты не очень похож на журналиста – слишком могучий, слишком… – закатил Ярослав глаза, мечтательно подбирая вкусное слово. (Голубой стукач – экстремальное сочетание.)

– Э-э, – вклинился в паузу китаец. – Я жил в Шанхае. Когда я жил в Китае, наши отношения с Россией были не очень хорошие.

– С тех пор, как вы уехали, они значительно изменились в лучшую сторону, – брякнул я из вежливости.

– Уот? – переспросил китаец и посмотрел на Навбахор.

Навбахор посмотрела на меня.

– Что конкретно его интересует? – перефразировал я себя.

– Мне интересно, как сейчас развиваются отношения России и Китая? – закончил мысль китаец.

– Интенсивно, – коротко ответил я, с не очень теплыми чувствами припомнив китайские барахолки во Владивостоке. – Ну, в смысле, мы стали гораздо лучше понимать друг друга, – добавил я, заметив, что мой ответ китайца не очень удовлетворил.

Уж что-что, а тема Китая меня не интересовала абсолютно. Что он хотел услышать? Что мы очарованы нашими соседями после того, как познакомились с ними поближе, а китайское искусство выше всяких похвал? Да хрен там! У нас деревни голые стоят, а китайские гастарбайтеры снимают в округе по два урожая в год и продают их тем, кто сбежал из деревни в города. Про искусство ваше, кроме праздника дракона, у-шу, кунг-фу, Конфуция и чего там еще – Шаолиня с чаем – я вообще ничего не слышал. Китай для меня – это город Суйфуньхэ, где на километры тянутся оптовые прилавки, между которыми толкаются наши челноки. Челноки едва сводят концы с концами, а Суйфуньхэ растет как на дрожжах.