Николай Федорченко - Вольный стрелок

«И узрят люди новое небо и новую землю: ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря больше нет».

Но это – всего лишь версия, как говорится, на любителя.

В горном лагере, куда Кольченко добрался с парой попутных вертушек, кроме одной из рот ЧВК Вагнера, временно базировались прибывшие сюда на доподготовку группы спецназа ВДВ и ССО. На следующее утро, познакомившись со своими подопечными, Максим, не теряя времени даром, приступил к исполнению своих инструкторских обязанностей – к проведению занятий по спецподготовке. Вечером того же дня к нему в палатку зашёл ротный командир местных «солдат удачи».

Уволившегося три года назад из вооружённых сил майора по имени Александр подчинённые уважительно называли Димыч. Он, как и обещал, принёс комплект трофейного оружия с немалым запасом патронов и предложил в качестве рекогносцировки прогуляться по ближайшим окрестностям лагеря – невысоким горным отрогам, почти сплошь покрытым растительностью. Цинковую коробку с боеприпасами Максим засунул под кровать, а на её переднюю стойку по старой афганской привычке небрежно повесил автомат. Макаров в стильно обрезанной кобуре занял своё законное место на ремне, а несколько коробочек с патронами к нему были успешно разложены по карманам. Пользуясь случаем, Кольченко хотел проверить бой пистолета, пристрелять оружие.

Беседа в ходе прогулки в основном касалась тем бытового характера, ведь наёмники – люди весьма скрытные, избегающие лишних разговоров о себе и своей нынешней деятельности.

– Двадцать семь лет на гражданке – срок солидный, ненамного меньше, чем я живу. Стрелять-то за это время не разучились? – спросил ротный, выводя Максима на большую поляну, с трёх сторон окаймлённую густым кустарником, а с четвёртой – вздыбившейся над ней невысокой серой скалой.

– Сейчас проверим… – Кольченко тоже был не особо многословен.

Лет пятнадцать назад, во времена директорского прошлого, его как-то занесло к стендовикам, где он впервые после увольнения из армии взял в руки оружие. К его великому удивлению, подскакивающие в небо тарелочки после произведённых им выстрелов послушно разлетались на мелкие осколки.

Вот и сейчас, опустошив пару обойм, стреляя по характерным отметинам на скале, Максим остался доволен точностью стрельбы своего оружия.

– Когда-то в Афгане с одержимостью, достойной лучшего применения, я упражнялся в стрельбе помакедонски, – сказал инструктор, в очередной раз снаряжая обоймы. – Проверим, осталось ли хоть что-то от былого навыка?

Ротный молча протянул ему свой пистолет. Максим огляделся по сторонам. Метрах в тридцати от него, у самого края скалы, между коренастым дубом и молодым ливанским кедром стояла красавица сосна. Она казалась похожей на европейскую и в то же время была совсем другой. Не такой золотистый ствол, и размерами она была помельче, но как красиво смотрелись её густые и длинные иглы в багровых лучах заката! Они были настолько насыщенного изумрудного цвета, что светились изнутри. Инструктор огляделся по сторонам и развернулся спиной к деревьям и к зависшему над морем солнцу.

– Значит, так… Александр, ты берёшь в руки вот эти маленькие коробочки, – Максим указал стволом на пустые пачки из-под пистолетных патронов, – становишься сзади меня и по моей команде начинаешь их бросать одну за другой вперёд и вверх, чтобы они непрерывной цепочкой вылетали у меня из-за спины.

– Что ж, давайте попробуем. Готов! – донёсся из-за спины голос ротного.

– Дай! – скомандовал Максим.

Летящие вереницей коробочки, внезапно появившиеся у него перед глазами, повстречались с градом выпущенных из двух стволов пуль и были безжалостно разорваны в клочья. Запах тропической осени, терпкий и тягучий, причудливо смешался с непередаваемым ароматом сгоревшего пороха.

– Однако, – удивлённо произнёс Александр.

– Руки всё помнят, – пробубнил себе под нос инструктор.

Внезапно боковым зрением Кольченко заметил выходящего из-за кустов, чем-то неуловимо похожего на лешего незнакомца с винтовкой в руке и чёрными, как смоль, волосами, стянутыми в тугой пучок на затылке. Максим резко развернулся в его сторону, но, видя спокойную реакцию ротного, мгновенно расслабился.

– Свои! – Александр жестом остановил человека с ружьём, и тот, словно привидение, вновь растворился в жёлто-зелёном кустарнике. – Это мой лучший снайпер, зверобой по прозвищу Чингачгук, в бою для краткости просто Чин. Бойцы здесь неподалёку остатками пищи кабанов прикармливают… Видимо, на охоту пошёл. Без добычи он редко возвращается.