Николай Бизин - Как вернувшийся Данте

Поле Куликово – как на нём победили?

А только так: Словом и Делом; где Дело – твоё хрупкое тело, а Слово – Второе Лицо Пресвятой Троицы. То Слово, чрез Которое все «начало быть», и без Которого «ничего не начало быть, что начало быть» (Ин.1:3) – это Божественная Ипостась, это Сам Бог, Его откровение в мир (Григорий Богослов).

«Тварный мир существует вне Бога, («не по месту, но по природе» – И.Д.), но логосами «засеяно» все пространство тварного мира. Таким образом, Бог сразу и «вне» и «внутри». Мир творится согласно логосам, но не сами логосы становятся тварными существами.

Нам незнаком такой тип взаимоотношений, аналогов ему в мире сем не существует. Блаж. Феофилакт Болгарский так выразил эту парадоксальность: «Слово, оставаясь тем, чем Оно было, стало тем, чем Оно не было».»

Божественные энергии Григория Паламы,

логосы Максима Исповедника

и их участие в Творении мира,

изложенное в современной научной терминологии.

Р.Б.Галина (Руссо)

Итак – в человеке слышна тишина. И вина – искупления вины. Оставались человеку в миру одни я-годины (самому себе по-годки ) – на виноградной кисти вселенной. Причём – какую ни сорви, брызнет твоею виной.

И цена этому – спасение мира; но – пока что мир «поэту на мосту меж миров» представлялся смертельно больным; причём – даже «нынешний» Пентавер понимал – мир надо воскрешать; как именно?

Очевидно – только лишь именами; но – что он мог здесь, если ничего не смог – там? Быть – здесь «поэтом на мосту меж миров», сам не имея имени; зато – называя вещи по имени?

Что он мог – здесь, если ничего не смог – там?

А Илья ушёл от него – волной, возмущающей зацветшую гладь пруда. Казалось бы – всё это уже было – тогда; и снова будет – теперь. Казалось бы – до тех пор, пока он не распахнет напрочь запертую дверь потаённого спортклуба Атлантида.

Где именно ему (пусть даже и псевдо-Первочеловеку – который и сам псевдо-мера всему) предъявят очередную малую меру тварного мира.

Эта мера его не измерит, зато – отчасти измерит. Покажет, в чём именно тот (очередной) «прошлый» псевдо-Илия изменил себе, причём – в каждой корпускуле своего статус кво (и чем он отличался от другого любовника Яны, статичного истерика и убийцы Стаса – ничем).

Оставим пока «нынешнего» Пентавера – на его пути в Москву, за «нынешней» карьерой; рассмотрим Илью-пророка – увидим, как (в свете новых вводных) его желанное и невозможное единение с единственной женщиной соотнесётся с реалиями мировой катастрофы.

Рассмотрим – посредством какого поля Куликова предстоит русским людям спасти даже нынешний ад – от более «низкого» ада. Того самого – в котором мы уже не будем страдать; ибо – нечему (и некому) будет со-страдать самим себе: мы сами станем атомами ада.

Возможно ли противостоять этому – противостоя лишь своими (пусть даже невидимыми) Силами?

Рас-смотрим – а Илья (меж тем_) опять свернул в переулок (пере-сёк ирреальность и окончательно – на сегодня – рас-сёк свой зрачок на корпускулы видений).

Два-смотрим – там-то и встретились ему долго-жданные (вчера-жданные, сегодня-жданные и завтра-жданные) указательные «камни-вместо-хлеба» на дороге (направо-налево-прямо пойдёшь, ничего не найдёшь, но всё потеряешь), причём – облеченные во плоть стайки малолетнего местного хулиганья.

Три-смотрим – он знал! Не заранее, а просто так. Что именно сейчас начнётся «исключительно его» (но – ещё раз для нас пересказываемое) прошлое.

В котором прошлом они (то есть камни-подростки) обязательно вот-вот обратятся к нему (ибо – тоже чему-то обязаны) с непременной просьбой о сигарете, в коей им (разумеется даже разумом) будет беспощадно отказан.

Напомню, что роста Илья был немного выше среднего, телосложением сух и железен; причём – в движениях своих опережал само зарождение своих же движений. Отчасти поэтому – на сей раз он не стал дожидаться, когда местные «гавроши» его окружат и начнут свой гоп-стоп-приседания.

Он легко оставил им на расправу (и себе на забаву) одну свою видимость. В то самое время как другая его видимость (уже – в прошлой реальности – всё-всё у подростков повыспросив) как раз и отправилась к помянутой Атлантиде.

Короткое время спустя его «оставленная» видимость нагнала «ушедшую» – и (всё равно – повторить не вредно) передала ей слова «гаврошей» о дороге к помянутой (где-то, когда-то, в каком-то из прошлых будущих) Атлантиде:

– Туда-то и туда-то; такие дела, брат! Такие тела! Они суть почти не совместны. И совсем бы тебе не след вдребезги разрывать свою целую часть вселенской ткани событий своим их (событий) «опережением»; тебе (именно целому тебе) – след бы отнестись к ним, аки к неокрепшим детенышам своим, – занудливо высказала ему его прошлая видимость.