Дмитрий Шадрин - Картофельный обряд

Завр вместе со своими сторонниками и сестрой Диной сидел по правую руку от Кедрова. Он угрюмо поглядывал на Кедрова, который восседал в главе стола на стуле, похожем на трон и сиял, радуясь своему успеху. Перед Завром стояла тарелка. В ней был стейк Рибай Вагю с тушеными овощами.

Рядом с Завром сидел Джованни Грузный. Он рассеянно ковырял вилкой чилийский сибас с ежевикой и радиккио, тушеный в вине. Джованни Грузный косо поглядывал на сестру Завра Дину, которая что-то нашептывала на ухо Цыцыну. Цыц отвечал ей медленными кивками. Грузный ревниво прислушивался.

Когда вместо Моцарта зазвучал Гайдн, у Завра зашевелились и вздыбились волоски на ягодицах. Он заерзал. Дина оторвалась от уха Цыцына и пронизала брата холодным взглядом:

– Что с тобой?

– Ничего, – буркнул Завр и взял вилку, чтобы приняться за стейк.

Дина продолжила нашептывать Цыцыну ценные указания. Завр с отвращением посмотрел на стейк Рибай и тушеные овощи, положил вилку и бросил хмурый взгляд на радостного Кедрова, который разговаривал со своим сподвижником Али Химиком.

Гайдна внезапно оборвал и сменил Моцарт. И опять никто этого не заметил, за исключением Завра, у которого в этот вечер нервы были как оголенные провода. Он был мрачен и взвинчен. Его все раздражало и выводило из себя. И хотя музыкой для Завра был только русский шансон, а все, что не укладывалось в три аккорда, воспринималось Завром, как докучливый белый шум, он все-таки почему-то поежился и поморщился, когда квартет внезапно вернулся к ре мажору Моцарта.

– Что-то не так? – спросил Кедров мрачного Завра.

Дина оторвалась от уха Цыцына и внимательно посмотрела на Завра.

– Да нет, – сказал Завр.

– Тебе ничего не нравится? – спросил Кедров. – Попробуй фламбе из австралийской телятины.

Завр покачал головой.

– Тогда, может, ассорти из улиток, морских гребешков, креветок, лобстера и двух видов мидий с добавлением белого вина и чеснока? – расплываясь в улыбке, предложил Кедров.

Завр опять покачал головой.

– А как насчет жареных морских гребешков с брокколи и рукколой под кленовой заправкой?

Завр, все так же молча, покачал головой.

– Попробуй хотя бы камчатского краба.

Завр обвел угрюмым взглядом стол, уставленный блюдами. Черная икра, устрицы, сыры…

– Мне бы простой жареной картошки, – сказал Завр.– А все это заморское и морское не по мне.

– Дорогой Завр, у тебя только одна картошка на уме, – с улыбкой проговорил Кедров. – Скажу, чтобы тебе приготовили картофель Ла Боннотэ с острова Нурмуатье. Картофель взращен на водорослях и по вкусу похож на каштаны. Пальчики оближешь и язык проглотишь.

Завр покачал головой и что-то пробормотал.

– Что-что? – Кедров наморщил лоб и напряг слух.

– Я говорю, вот и поставлял бы Ла Боннотэ с острова Нурмуатье, – с едкой издевкой проговорил Завр.

– Ты как будто и не рад, что Кедров выиграл, – усмехнулся Бромий, который налегал на Филе-Миньон из Вагю и запивал его белым вином.

– Конечно, он рад. И еще как рад, – встряла Дина со змеиной улыбкой. – Ведь так? – она выразительно посмотрела на брата.

Тот, опустив голову, насупился.

– Конечно, рад, – проворчал Завр. – Накормят народ пестицидами. С виду картошка крупная, как на подбор, клубень к клубню, одно загляденье. А поешь, и того гляди выскочит на лице что-нибудь вроде бульбы.

– Покамест бульба выросла лишь у тебя на лице, – поддел Кедров Завра.

Тот невольно потрогал свой нос, похожий на бугристую отварную картофелину и покраснел.

Кедров и те, кто сидели по левую руку от него, а это были Бромий и его люди: Бахусаилов, Алхимик, Хруст, Ович, Колорадян, Большой Человек Штырбул и другие рассмеялись. А все те, кто сидели по правую руку от Кедрова хмуро уставились на Бромия и компанию.

– Да ладно тебе Завр. Это же всего лишь тендер. Будет и на твоей улице праздник, – снисходительно улыбаясь, сказал Кедров.

– Кто первый встал, того и тапки, – сказал Алхимик.

– Главное, чтобы не белые, – сказал Джованни Грузный.

Бромий и компания напряглись, притихли.

Люди Дины и Завра заулыбались.

– Это что же толстый намек такой? – нахмурился Бромий, оторвавшись от Филе-Миньона.

– Очень толстый, – вставил Бахусаилов, методично работая челюстями над брускеттой с крабовым салатом и розовой сальсой.

– Господа, без намеков, пожалуйста, – сказал Штырбул Большой человек, смахивающий на матерого аппаратчика времен совка. – Зря, что ли Соглашение подписывали?