Дмитрий Шадрин - Картофельный обряд

Но как только Палёнов коснулся тарелки, блюдо с лобстером превратилось в кучку сгнившей картошки, густо облепленную черными мошками. Отшатнувшись, Палёнов увидел, что весь стол завален сгнившей картошкой, над которой роится черное облако мошкары.

– Открой дверь! – пронзительно взвизгнула скрипка из глубины зала.

Палёнов испуганно закричал, но его крик больше напомнил мычание глухонемого. Он проснулся.

Овер в составе квартета играл на скрипке и хмуро поглядывал на хозяина особняка Кедрова. Довольный Кедров сидел за столом, уставленным диковинными яствами и вместе с гостями праздновал свой выигрыш в тендере на поставку картофеля в сеть ресторанов быстрого питания. Вокруг стола шныряли бледные официанты и официантки, похожие на призраки в строгих черно-белых одеждах.

Кедров был школьный приятель Овера. После школы Кедрова забрили в армию, потом он поступил в институт стали и сплавов, после института окунулся в бизнес. А Оверу удалось откосить от армии, и он с грехом пополам окончил музыкальное училище по классу скрипки. Так или иначе, их пути разминулись, и они не виделись, и не общались.

И вот теперь Кедров стал богатеем, любимцем Мамона. Он гребет деньги лопатой. У него есть всё. Он живет и радуется жизни. У него обалденная женщина с большими глазами. Правда на взгляд Овера она смахивает на куклу из магазина для взрослых: утиные губы, грудь как два арбуза, которые вот-вот выскочат из глубокого декольте. Но все равно она обалденная. На столе у Кедрова лобстеры, камчатские крабы, фуагра, обжаренные японские гребешки с соусом терияки, тунец торо, желтохвост, розовые креветки, утка по-пекински, спагетти с лобстером, Филе-Миньон из вагю, икра из лосося, ряпушки, осетра, белуги, брускетта с крабовым салатом и розовой сальсой, щека тунца блюфин на гриле, пицца с черным трюфелем и так далее и тому подобное… Все это запивается дорогими винами, коньяками. А Овер Кедрову и его гостям-толстосумам играет Моцарта. Квартет ре мажор.

Овер пытался поймать взгляд Кедрова. Но Кедров его не замечал. Как не замечал снующих официантов или плакат на стене. На плакате была изображена рыжеволосая красотка, в коротком ватнике и короткой юбке. Слегка расставив ноги и подбоченившись, она стояла в резиновых сапогах на картофельном поле. Она улыбалась Оверу. Внизу – красным рубленым шрифтом: «Вовремя убирайте картофель!» «Время разбрасывать камни и время их собирать», – вспомнил Овер, машинально и рассеянно играя на скрипке, но не слыша Моцарта, погрузившись в тяжелые думы, груженый ими. Кедров вовремя посадил свой картофель, вовремя занялся бизнесом; и вот теперь он пожинает плоды: ест камчатских крабов и пьет дорогое французское вино. А Овер играет ему ре мажор Моцарта. А когда исполнит ре мажор, он будет исполнять до мажор Моцарта. «Почему я не Кедров? – думал Овер, пожирая глазами рыбу фугу, белые трюфели, фриттату с лобстером, английский пирог с мраморной говядиной а так же рыжеволосую спутницу Кедрова. – Что со мной не так?» – спрашивал себя Овер и не находил ответа.

Он вспомнил об ипотеке, которая тяжким грузом висела на нем, – как ее выплачивать? Где взять деньги? – и так расстроился, что вместо квартета ре мажор Моцарта стал играть квартет ре мажор Гайдна.

Альтист Плохово, виолончелистка Виола Бауфал, флейтистка Анастасия Дзись с обескураженным видом уставились на Овера. Бауфал и Дзись растерянно переглянулись и посмотрели на седовласого Плохово, который смахивал на Башмета. Плохово успокаивающе кивнул им и что-то тихо-тихо сказал. Они кивнули в ответ. И вот альт, виолончель и флейта подхватили и заиграли Гайдна. Худощавая Дзись со светлыми, приглаженными волосами, перехваченными серебристым гребнем, опять закачалась и стала походить одновременно и на факира и на кобру, которая, извиваясь, вытягивается из сосуда под музыку флейты и раскрывает свой капюшон.

Кедров в который раз посмотрел на Овера, как на пустое место. Рассеянным взглядом скользнул по скрипачу так же как по угловой консоли или по «Вовремя убирайте картошку!» Кедров явно не узнал Овера. Или сделал такой вид. «Что тебе пусто было!» – мысленно пожелал Овер Кедрову и поймал себя на том, что пусто не Кедрову, а ему самому. Овер сбился и вернулся к ре мажору Моцарта. Виола и Настя в замешательстве переглянулись, посмотрели на Плохово.

– Да что с тобой? – громким шепотом спросил он у Овера.

Но тот, погруженный в мрачные думы, не услышал альтиста. Вздохнув, Плохово кивнул виолончелистке и флейтистке. Они кивнули Плохово и вернулись к Моцарту…