Семён Данилюк - Сделай ставку и беги

– Все равно. Был бы джентльмен, отвернулся.

– От тебя только отвернись. Вмиг наваришь. В кустах что делаешь?

– Да то же, что и ты: от ментов прячусь.

– Я не от ментов. Я – от боли. Живот у меня больной, – Антон застонал.

– Сказать, что ли, не мог?

– Ну да, тебе скажешь. Как раз туда бы и звезданула. Туфли рашпилем, поди, затачивала?

– Нету туфель. Сломался каблук, – она всхлипнула.

– Ты мне только объясни, – Антон осторожно перевел дыхание, прикидывая, сможет ли подняться. – Ну, эти идиоты ладно. А ты за что меня гвоздила?

– За дело, – девчушка насупилась.

– Я тебя танцевать приглашала, а ты соплячкой обозвал. А мне, между прочим, пятнадцать. Скоро.

– Да? – Антон потянулся, припоминающе провел ладонью по безнадежно перемазанному личику в венчике всклокоченных смоляных волос.

– И как зовут?

– Лидия.

– Нет, не припомню.

– Потому что сволочь и есть. Об такого гада еще новые туфли испортила!

– Шкуру ты мне точно попортила, – Антон перевернулся на спину. – Слушай, лягастая. Погляди-ка живот. Не распороли?

– Выдумывай! Я тебе и попала-то один разок. Да не дергайся… Ой, мамочка! Чего-й-то?

Она осела рядом, в одной руке сжимая растерзанную туфлю, а другую руку, перевернутую ладонью кверху, изумленно разглядывала.

– Кровь, – определил Антон.

– Увечный, что ли?

– После операции, – он попытался хохотнуть. Прикусил губу.

– И ты такой в ресторан поперся? Правильно я поняла, что натуральный придурок. Тебя ж в больницу срочно надо! – Лидия поднялась, повертела туфлю, раздраженно отшвырнула.

– Вставай. Пойдем к дороге. Может, кого остановим. Или тебя поднимать?

– Еще чего! Как-нибудь без детского сада обойдусь! – Антон вскочил. Но живот полоснуло такой резкой болью, что, ойкнув, тут же свалился на траву и потерял сознание.

Когда вновь очнулся, то обнаружил себя на обочине шоссе. Рядом с всхлипываниями и завываниями рыдала перемазанная в грязи Лидия.

– Где я? – поинтересовался Антон.

– Сам не видишь? Трасса Москва-Ленинград.

– Ты что ж, меня на себе двести метров протащила?!

– Ни одна сволочь не останавливается. Жлобье!.. – тело ее сотрясалось то ли от злости, то ли от холода.

– Господи! Ну что ж мне с тобой делать? Не бросать же такого. Подохнешь ведь.

Она вздрогнула: прямо за их спинами кто-то с разухабистым матом ломился сквозь кусты. Через минуту из чащи показался огромный леший – в двубортном костюме, обросшем репеем и мокрыми листьями.

– Иван, – обрадованно пробормотал Антон.

– Ну, ты подумай, – Листопад с досадой разглядел силуэт мотеля.

– Я раньше учителям не верил. Думал, врут, будто земля круглая. По моим подсчетам, она выходила в форме чемодана. А теперь доподлинно убедился – точно, шар! Проверил, можно сказать, эмпирическим путем. Полчаса по какому-то болоту проблукал. И опять сюда же вынесло! Аж хмель вышел. А вы здесь чего разлеглись? Трахаетесь?

– Угу! Аж утрахалась, – Лидия зло кивнула на постанывающего Антона. – У него живот прорвало. В больницу срочно надо. И – ни одна сволочь!.. Мне что, догола раздеться и поперек дороги лечь, чтоб машину остановить?!

– Этим ты вряд ли кого соблазнишь, – Листопад пренебрежительно крутнул субтильную, длинноносую, с выступающими ключицами девчушку.

– Понимал бы чего в женщинах, – огрызнулась уязвленная Лидия.

Иван, не обращая на нее внимания, склонился над Антоном, всмотрелся озабоченно:

– И впрямь зенки закатились. Никак, к верхним людям собрался.

Одним прыжком он перемахнул через кювет.

– И ты тоже дристануть собираешься? – безысходно сообразила Лидия.

– Надо бы, – подтвердил, всматриваясь вдаль, Листопад. – Меня сейчас вся ваша ментовка разыскивает. Минутка, что называется, дорога. Но, с другой стороны, как не порадеть родному человечку?.. Ништяк, прорвемся!

Он увидел свет приближающихся фар и встал посреди дороги.

– Осторожно, задавят! – вскрикнула Лидия.

– Оно вряд ли! Судя по звуку, частник. Машину пожалеет, – Листопад расставил руки наподобие шлагбаума, на две трети перегородив шоссе.

Не сошел с места, несмотря на прерывистые, истеричные гудки и моргание. Так что мчавшийся на скорости «Жигуль» начал тормозить со свистом в опасной близости, пошел юзом и – остановился едва не в метре от стоящего, будто скала, силуэта.

– Тебе чего, оглобля, жизнь надоела?! – заорал выглянувший из окошка водитель. – Отойди, а то снесу к черту!

Иван меж тем неспешно подобрал с обочины подвернувшийся булыжник, подбросил: