Леонид Кабанов - Гибель буревестника

– Убил кого?

– По пятьдесят восьмой статье загремел, по политической.

– Так ты же бывший красноармеец.

– Чудак! Командиров расстреливали, а мы – мусор. Напишет гнилой сосед бумагу – всё, загремел человек на нары. Хорошо, если на тот свет не отправят.

Мужики шли по песчаной дороге, остановились у озера. Председатель дал совет:

– В воде живут карасики. Привезу сеть, ловите, но понемногу. Это озерцо много народу кормило.

– Спасибо! У меня две просьбы.

– Слушаю.

– Мальцам надобно учиться. Мы нуждаемся в куреве.

– Насчет ребятишек решим. На центральной усадьбе организуем школу. Детям из отделения приготовим спальное помещение. Домой, если так можно выразиться, будут отпускать по выходным.

С куревом вопрос проще. В счет трудодней выдадим махорку. Весной под окнами бараков высадите табак. Соберете урожай, порубите листья – вот вам и табачок высшего класса.

Домой председатель вернулся под утро.

Перед осенними работами Пантелей пригласил колхозников. Пришли человек пятьдесят.

– Маловато нас, – сказал председатель. – Перед войной две сотни приходили, не умещались в клубе.

Парторг Виктор Ермаков открыл собрание:

– Дела, как видите, неважные. Ощущается нехватка людей. Кто предложит что-то дельное?

Все молчали.

Пантелей взял слово:

– У меня в областном городе есть интересный человек.

Он обвел взглядом зал. Все притихли.

– Этот человек работает в тюрьме. На днях выходят за ворота шесть человек.

– И что? – раздался тревожный голос из зала.

– Я их привезу. Будут работать. Мой знакомый успокоил: сроки небольшие. Нормальные люди.

Тот же голос прервал:

– Не дури, председатель. Они разворуют и сожгут колхоз.

– Цыц! – резко крикнул Егор. – Вези мужиков сюда, Пантелей. Я воевал с зэками. Многие проявили себя героями.

С тревожным чувством ехал Пантелей в город. Он и сам побаивался авантюры. Но выхода не видел. Война выкосила мужиков, народное хозяйство требовало немедленного восстановления.

В тюрьме председатель ждал недолго. Его накормили невкусным супом, положили черпак гороховой каши.

Приятель, офицер внутренних войск, прокомментировал:

– Наших постояльцев так кормим. Негусто, но умереть от арестантской пищи нельзя.

Мужчины вышли из столовой. На плацу ждали шестеро вчерашних зэков. У каждого за плечами тощие рюкзаки.

– Давайте, хлопцы, знакомиться, – протянул каждому руку Пантелей.

Те неуверенно, робко ее пожали. Отвыкли от человеческого общения.

Пантелей обратил внимание на маленького, сухонького, с потухшим взглядом мужичка. Звали его Николаем, фамилию пробубнил так, что никто не расслышал. Пантелей переспросил. Тот неохотно ответил:

– Убийцын.

И мужичок сник.

Приятель отвел Пантелея в сторону:

– Сильно не донимай его. Он сидел за неосторожное убийство маленького сына. Николай ремонтировал трактор, а мальчонка играл под колесом. Отец дал задний ход, и все… Получил парень восемь лет. Отсидел половину. Ты, Пантелей, будь с ним поаккуратнее. Его дурацкая фамилия под стать совершенному преступлению, она давит на его психику.

Приезжих в колхозе встретили настороженно. Жить распределили по квартирам. В основном там, где хозяева – мужчины. Убийцын попал к вдове. Ее муж погиб на фронте, она, как могла, тянула двоих детей. Пришлый мужик пришелся ко двору. Колхоз за него начислял лишние трудодни, постоялец выполнял по дому мелкий ремонт.

Ночью загорелась конюшня. Люди с ведрами и баграми прибежали спасать колхозное добро. Егор, не раздумывая, кинулся в конюшню. Огонь уже подступил к стойлам. Мужчина открывал двери и выгонял лошадей на улицу. У него начали гореть волосы. Увидев это, жена Валентина тоже ринулась в огненный ад. Она с трудом оттащила мужа от маленького жеребенка и вытолкнула их на улицу. На Егоре тлела одежда. Десяток ведер ледяной воды обрушились на него. Он лежал на земле и стонал от боли.

Старая жительница, бабка Ружбеляева, приказала принести картофель и терку. Она быстро измельчила клубни и обложила ожоги Егора жижицей. Через пару минут он открыл глаза, удивленно произнес:

– Боль-то уходит, спасибо, бабушка!

Та улыбнулась:

– Это самое лучшее средство от ожогов.

Кто-то из колхозников крикнул:

– Поджигателя надобно найти.

Все притихли, потом оживленно начали переговариваться. Фронтовик Зудин хлопнул себя по лбу:

– Вечером я видел одного зэка, он прогуливался возле конюшни.