Евгений Голомолзин - Очепятки

Попрощавшись с гидом и оставив вещи в номерах, наша компания отправилась на ужин в ресторан. Мы настолько отличались от местной публики, что чувствовали себя троглодитами, прибывшими на заседание Европарламента.

Перед тем как войти в зал, евреи поочередно подходили к рукомойнику, устроенному в стенной нише. Помыть руки перед едой – это естественно! Но делали они это особым образом. Руки мыли не под струей воды из крана, а из особой кружки с двумя ручками. Правой рукой брали кружку за правую ручку, набирали в нее воды из-под крана и ополаскивали левую руку. Потом процедуру повторяли левой рукой. Опасаясь совершить обряд неправильно и оскорбить чувства верующих, мы решили руки не мыть и отправились в зал, где столкнулись с новыми проблемами.

На столе лежало шаббатное меню. По кругу были расставлены приборы. В центре красовались две бутылки и плетеная корзина с халами. За такими же столами сидели семьи празднично одетых евреев. Они разговаривали между собой вполголоса. Почему-то никто не приступал к трапезе.

Мы занялись изучением бутылок.

– Что это? Вино?

Надписи на этикетках были на иврите, поэтому о содержимом приходилось лишь догадываться.

– Давайте попробуем.

– А вдруг это уксус или приправа? Лучше подождем.

Тут в зале, словно по команде, стихли голоса. Наступило время ритуала. Нам выпала участь оставаться пассивными наблюдателями, поскольку мы не знали ни молитв, ни последовательности действий. В процедуру пришлось включиться, когда окружающие начали откупоривать бутылки и разливать содержимое по бокалам. В одной оказался кагор, в другой – виноградный сок. На каждом столе появились книги – от брошюр до толстых фолиантов. Отцы семейств вполголоса читали молитвы, и лишь после благословения хлеба и вина все наконец приступили к ужину.

Мы с облегчением дождались его окончания. Следует отдать должное – присутствующие отнеслись к нам совершенно лояльно. Никто не обращал внимания на нашу серость. Но все равно мы ощущали себя троглодитами в Европарламенте и испытывали жгучее желание уединиться в номерах.

Лифт повел себя странно: он самостоятельно останавливался на каждом этаже, открывал и закрывал двери. Может, неисправен? Но тут вспомнились слова гида о том, что в Шаббат нельзя нажимать кнопки в лифте, поэтому его программируют таким образом, чтобы можно было пользоваться, не выполняя запретной работы.

– Действительно полный Шаббат! – подумал я, выходя на своем этаже. Двери автоматически закрылись, и лифт продолжил свой шаббатный подъем.

Я не могу долго лежать на пляже. Меня тянет двигаться, узнавать что-то новое. Приехав в турецкий Кемер, я искупался, позагорал и уже на второй день отправился на экскурсию с русскоговорящим гидом.

Мы поднялись в горы на джипах и сделали остановку возле огромного дерева. Когда у гиганта собралась вся группа, экскурсовод начал рассказ:

– Это дерево – самое древнее на побережье. Ствол имеет самый большой диаметр в Турции. Можете сами убедиться.

Туристы ощупали ствол, попытались измерить его диаметр, залезли на ветви.

Получив тактильные ощущения, потребовали знаний:

– Вещай дальше. Сколько лет этому дереву?

– Кто его знает! – бодро ответил экскурсовод. – На дереве не написано.

– А какой диаметр ствола?

– Никто ж не мерил.

– Как оно хотя бы называется?!

– Дерево и дерево. Какая вам разница!

Параллельно с нами у дерева расположилась группа немецких туристов. Их гид минут двадцать им что-то убедительно рассказывал.

– А что немцам так долго про дерево вещают?

– Да врет он все. Сказки рассказывает, а они верят – немцы же. Никто ничего про это дерево не знает!

Сели на джипы, поехали дальше. Остановились у руин крепости.

Когда группа собралась, гид продолжил экскурсию:

– Это самая древняя крепость на всем побережье. К сожалению, плохо сохранилась. Давайте проедем до пещеры – там интересней.

– Подожди, подожди. Когда крепость-то построили?

– Никто не знает.

– Кто построил?

– Неизвестно.

– Зачем построили? От кого защищались?

– Я же сказал – никто ничего не знает! В летописях не сохранилось упоминаний. Поехали в пещеру.

– А немцам что рассказывают?

– Врут все!

Поехали дальше. Притормозили у небольшой дырки в скале.

– Это самая крупная пещера в районе Анталии, – начал гид.

– Какая у нее длина?

– Кто его знает! Никто ж не мерил!

– Господи, скажи хотя бы, о чем там немцам врут?