Александр Староторжский - Райские ботинки и Жареная кобра

…Вообще надоели они мне со своим лагерем… Развлечения какие-то тупые: самолётики кретинские делать, песни петь – завывать… В море заходишь: минуты три поплескаешься и на берег… Вон Абрикосова! Уплывает так далеко, что и не видно её… Я слышал как одна воспитательница, глядя на неё в море, из-под руки, громко сказала: «Чтоб ты утонула, сволочь!»

…Я думал Абрикосова утонет, а она и не собиралась… Приплыла и стала на своей гармошке играть, песни орать… Воспитательницу трясло от ненависти… Синяя ходила… Я думал утопится… Нет, обошлось…

…Так вот сижу я на песке у сетки и думаю: как жить мне среди этих гадов? Тут с противоположной стороны подходят к лагерю Лёнька – Опарыш и Генка – Конь… Спокойно откидывают кусок сетки и, не обращая на меня внимания, входят в лагерь… Вот так! Запросто выходят, и запросто входят в этот концлагерь! А я что, хуже что ли? Там свобода! Там никого нет! Никто гадости не крикнет! И с такими радужными мыслями, я вылез на свободу и пошёл по берегу, подальше от лагеря…

…Хорошо! Море и песок… Кусты какие-то маленькие… Кругом – ни души! Пионеры за решёткой сидят, а я гуляю, как нормальный человек… Жизнь!

…Иду вдоль моря, по берегу, подальше от лагеря… И чем дальше от него отхожу, тем лучше, веселей мне становится… Иду и думаю серьёзно – может уйти от них на хрен совсем! Вот паника подымится! Вызовут КГБ… Вдруг что-то, виляя, пробежало передо мной, и юркнуло под кустик… Я остолбенел! Потом стал осторожно подходить к кустику… Не успел я к нему подойти, как из-под другого куста выскочила ящерица, крупная, толстая… И побежала куда-то подальше от меня, за волнистые гребни песка, и колючие кустики, собиравшиеся иногда в настоящие заросли…

…Я возликовал! Вот она, жизнь, достойная настоящего мужчины! Здесь же охотиться можно! Ящерицы будут динозавры, а я – бедуин, великий воин пустыни! Говорят, бедуины не охотились на динозавров, ну и что? А вот мне повезло! Я буду охотиться! Вообще – есть ли на свете вещь, которую не может сделать бедуин? Нету такой вещи! Я читал, что один великий бедуин, как выпрыгнет из песка, и всадил пулю английскому генералу прямо в лобешник, между глаз, а потом – раз! И в песок ушёл, как вода! Ну что, он может, а я не могу? Хрен ли тут! Могу!

…Ну и начал я охотится. Ящериц было – море! Выскакивали из-под каждого куста. Я ловил их совершенно без напряга… Некоторые, похитрее, сбрасывали хвост – он дёргался, завлекал… А сами под куст, переводить дыхание, и новый отращивать…

…Набил я этими хвостами целый карман, хвосты дёргались, я смеялся… Жизнь! На обеде собрал я эти хвосты в кучку и бросил в суп Русаковой… Она, когда увидела, что у неё в тарелке, как завизжала, заверещала! И как сумасшедшая понеслась из столовой, сбивая пионервожатых с ног… С трудом её поймали, лекарство давали… Потом пришли ко мне и говорят: Саша, что же ты делаешь? А я дураком притворяюсь и спрашиваю в ответ: а что такого? Они видят, мальчик – идиот, ну и отстали… Слово с меня взяли, что больше я так не буду… Ну, конечно, не буду… Что хотел – сделал… Вон, Русакова, от меня шарахается, как мышь от кота… Ну ясно… Мели языком, да меру знай… Была глупая девочка, стала умная… Молчит всё и глаза таращит…

…Ну ладно, слишком много времени я ей уделил… Не имеет она на это никакого права… Что она, директор столовой, чтобы о ней книжки писать? Ну, в сторону её…

…Однажды случай был: выскочил у меня на ноге чирей… Здоровый! Я им гордился: ни у кого нет, а у меня есть…

…Гуляю, как всегда, среди песков, вдруг чувствую, с ногой что-то произошло, тёплое что-то побежало: смотрю, нарыв лопнул, и льётся из него жидкость мутно-малинового цвета… Вылилась и застыла длинной полоской по всей ноге… Ну я, конечно, в восторге: рана! Настоящая! Как у великого воина пустыни! Пришёл в медпункт, залепили мне нарыв пластырем, в виде крестика… Выхожу, вижу Абрикосова стоит с физруком… Я насупился важно – ведь не хухры-мухры! А Абрикосова посмотрела на меня и как заржёт:

– Смотрите, какой мальчик смешной! – говорит и от смеха закатывается. – Ему прыщик залепили, и он думает, что он что-то вроде космонавта!

…Смеётся безудержно… Физрук тоже рот свой фиолетовый распялил, ей угодить хочет…

«При чём тут космонавт?» – думаю я, и с отвращением от Абрикосовой отвернулся. А эти двое смеются и шутками меня осыпают.

…Я раненый человек! Какие тут шутки?! Сволочи! Разозлился я на Абрикосову, думаю с озлоблением беспощадную мысль: «Вот дай срок! Вырасту, растяну твою гармошку, не обрадуешься! Будешь знать кто главный!»