Марина Лугавцова - Молчание вдребезги. Как написать и потерять роман

Неоконченный разговор с Мартином, как заноза в пальце, мешал мне сосредоточиться на чем-то ином. Я ждала удобного момента, когда смогу его продолжить и задать соавтору пару важных вопросов. От того, как он ответит на них, зависело наше общее литературное будущее. После поездки на выходных в Сергиевку кот прекратил игру в молчанку, размяк и делал вид, что у нас с ним все по-прежнему и нет разногласий. Ну что ж, я, наконец, решилась.

В заповеднике мы вместе со Штольцем рассмотрели со всех сторон Помпейскую виллу, построенную архитектором Штакеншнейдером, не упустили случая исследовать руины домовой церкви – Штольц даже в подвал протиснулся! Правда, испачкался с ног до головы. На посошок мы не забыли сфотографироваться втроем на фоне огромной каменной головы, описание которой занимало в романе так много места. На фотографии мы выглядели рядом с печальной головой великана радостными и довольными жизнью. И Мартин не был исключением. Общий разговор чуть коснулся моих впечатлений от прогулки в усадьбе Галлен-Каллелы, и когда в электричке Штольц, не проявивший к предмету разговора должного интереса, задремал около окошка, мне уже никто не мог помешать помучить моего соавтора откровенностью:

– Я ведь про финскую усадьбу не случайно с тобой заговорила. Веришь ты в это или нет, но именно там я убедилась, что Сергиевка не единственный природный ковчег. Существуют и другие заповедные места, где обитают те, кто помогает творить писателям и художникам. Но самое важное знакомство с таким помощником произошло у меня в мастерской художника. Я же тебе не все успела рассказать. Представь, что я почувствовала, когда дверь в мастерскую открылась и я увидела стоящий в центре почти пустого помещения мольберт. На него поставили лицом к посетителю картину большого формата. Как будто вчера на ней был изображен во весь рост красный ягуар. Свободный, яростный, в самой яркой поре всесилья. С полотна на меня пристально смотрел зверь с телом, пульсирующим оттенком свежей, еще не пролитой на землю крови.

– С него что, с живого шкуру умудрились содрать?

– Да нет же. Ягуар был закутан в багряные закатные лучи. Художник знал, что и как изображать. Он путешествовал по Африке, охотился на крупного зверя, изучал их повадки. Этот ягуар был совсем не похож на добычу. К тому же я помнила, что у художника есть еще одна картина с портретом, если можно так сказать, того же самого зверя. Представь, по центру картины на земле изображен лежащий ягуар, привязанный к бамбуковым шестам. Лежит неподвижно, вокруг него столпились охотники – он пока еще существует в одном мире с теми, кто его в мыслях уже разделал на части, как ценный трофей. Так вот чем отличается действительность от идеала! Ты лежишь на земле со скрученными конечностями, а художник пожирает глазами твое тело – как свидетель будущей казни. Но проходит время, и все меняется. Художник создает на холсте твой истинный образ. Теперь ты не просто зверь, а повелитель человеческих снов, каждый день смотрящий в глаза своего творца, постепенно превращаясь в такое же мыслящее существо, как и он сам.

Я собралась с духом и задала коту тот самый вопрос:

– Мартин, несколько месяцев назад ты по своей воле ввязался в довольно опасное дело. Вышел на тропу борьбы со своей природой. Вынуждена признаться, что я тоже стою на линии огня и терплю поражение за поражением. Иногда мне кажется, что это не я пишу роман, а он сам создает для меня и тебя нужную для его существования реальность. Только о чем-то важном поведаешь миру шепотом – и бац! – событие тут же и происходит. Выходит, все это время я занималась программированием собственной судьбы? А может быть, и твоей?

– Не продолжай… И так наговорила лишнего.

– Тогда не изображай из себя всего лишь моего молчаливого помощника. Это не так. Ты – соавтор, и без тебя я просто сидела бы за пустым столом и играла в Сёги сама с собой. Ты один все время рядом. Почему? Неужели при помощи самосовершенствования ты хочешь превратиться в человека или хотя бы обрести над близкими тебе людьми власть красного ягуара?

– Ты сейчас как корова с мушкетом 36 36 Поэтесса Рут Питер назвала «коровой с мушкетом» писателя Джорджа Оруэлла, который показывал ей свои литературные ученические эксперименты. Факт приводится по: Коэн Р. Писать как Толстой. Техники, приемы и уловки великих писателей. М.: Альпина Паблишер, 2018. , которая сделала удачный выстрел и обожгла передние копыта порохом. – Мартин повернулся ко мне спиной и подчеркнуто равнодушно завозился с подушками на диване.