Марина Лугавцова - Молчание вдребезги. Как написать и потерять роман

– Хватит, Мартин, по креслам валяться. Ты готов с азартом и бодрым настроением приступить к настоящим полевым исследованиям в области литературы в качестве стажера научной подпольной лаборатории? Все. Уговорил. Принимаешься в штат, но с испытательным сроком. Кстати, как ты ехидничал, «интеллектуальная образина» по имени Тарасик Бильбао передает новому сотруднику наилучшие пожелания – держи открыточку. Тарасик сам для тебя ее нарисовал – сам и подарил. А остальные исследователи пока более сдержаны в проявлении чувств.

Теперь уже я прижала Мартина к стене позора:

– Не притворяйся. Все ты слышишь – уши пляшут от каждого слова. Вставай с кресла и бегом к новым научным вершинам!

– Как с ящером неудобно-то получилось. Выходит, что Бильбао подобно лотосу, что в болоте растет, а белый 33 33 Японская поговорка. ?

– И белый, и пушистый, и творческий. Сама доброта.

При помощи умело разожженного костра любознательности и обещаний показать коту то, не знаю что, но очень интересное, мне удалось выманить стажера из духовитой кухни в прохладную полупустую гостиную. Ее малиновые стены в цветочную бежевую скоропись были украшены просевшим под тяжестью книг длинным стеллажом и несколькими шкафами под потолок, набитыми зачитанными до полной растрепанности каталогами выставок и альбомами по искусству. Не без труда дотянувшись до верхней полки, я вытащила из второго ряда нужное издание и, усевшись на диван, призывно похлопала по мягкой подушке: «Присаживайтесь, стажер!» Все условия для кота были полностью соблюдены – теплый и яркий источник света над головой, полуоткрытая дверь в коридор для слежки за всем происходящим снаружи и мягонькая подушка под меховой бочок.

– Ты прав, Мартин. Пора рискнуть ради романа душевным покоем. Давай хотя бы раз попытаемся отбросить куда подальше острые камни стереотипов с нашего творческого пути. А вдруг, скользя по чавкающей жиже непознанного, мы сможем отыскать сухую кочку, чтобы дух перевести в болоте творческой неопределенности? И нам есть у кого поучиться изящной болотной изворотливости. Не перевелись еще настоящие проводники в мир вселенской изменчивости. Оцени – прямо перед тобой лежит не просто толстая книга с картинками, а отчет об экспедиции длиною в жизнь одного из первопроходцев символического пути. Вот и пришло время познакомить тебя с творчеством художника Аксели Галлен-Каллелы.

Мартин не возражал. Лишь шевельнул левым, а потом правым ухом по очереди и с видимым удовольствием царапнул отполированным когтем кожаный переплет неопределенного мышиного цвета. Вроде как автограф оставил. Старинный альбом во владельческом переплете, лежащий перед нами, был почти случайно куплен в небольшой антикварной лавке недалеко от музея современного искусства в Хельсинки. Через два дня после удачной покупки я заехала по маршруту куда глаза глядят в Тарваспяя 34 34 Музей художника Аксели Галлен-Каллелы (1865—1931) в доме, который он сам спроектировал и построил. , подчинившись воле симпатичного указателя на обочине дороги в виде длинного пальца с синим ногтем, советовавшего держаться нужного направления и никуда не сворачивать: «Ступайте по дорожке из желтого кирпича и ничего не бойтесь». Увидев на горизонте силуэт предсказанного указателем игрушечного замка, я испытала неожиданный приступ морока, наваждения, оптической иллюзии, а может быть, истинного знания, что здесь я когда-то уже успела побывать. Причем не один и не два раза. Предчувствие с настойчивостью проверенного рунного става с руной Альгиз во главе подсказывало, что в парке усадьбы и мастерской художника мне надо приготовиться к настоящим превращениям. И они не заставили себя долго ждать.

Поднимаясь по главной лестнице дома, я услышала из мастерской глухой рык загнанного в угол хищника, затем оттуда же послышался грохот, будто свалился цветочный горшок с подоконника, а потом под дверью раздались неторопливые через паузу звуки ритмичных ударов барабанных палочек, стучащих по первой попавшейся деревянной поверхности. Мелодия походила на звучание народного музыкального инструмента или негромкую мелодию хлопающей форточки незакрытого в ветреную погоду окна. Я невольно остановилась и, чутко, по-звериному прислушиваясь к одушевленному многомерному пространству, продолжила движение вверх медленным крадущимся шагом в такт ударов барабанными палочками. А потом наступила полная тишина. Казалось, в доме все замерло и остановились все часы. Где я? В африканском безлюдье или добропорядочной умытой Финляндии? Приближаясь к закрытой двери мастерской, я ощутила, как наяву, жар непогасшего вдохновения и гудящего внутри помещения костра с высоким пламенем до потолка.