Наталья Мамонова - Студентки 90-х

Голос ее не повышался выше среднего, никогда не терял хладнокровия, повествовал ровно, без перепадов. Репликами обычно краткими и незамысловатыми, не усложненными какими-либо виртуозными оборотами и не бытовыми терминами.

Валери никогда не удивляла новым, непонятным словом и даже вошедшие в моду неологизмы не употребляла, боясь расширить свой устоявшийся, утвержденный многолетней болтовней лексикон.

Она именно болтала. О самой бытовой, насущной повседневности. Болтовня, это тошнотворно-приторное месиво, копание в нем и переливание его очень занимали Валери. Ну, вот нравилось ей месить его, барахтаться в нем! И она предоставляла подобное же удовольствие другим – по телефону и в компаниях.

Но вообще, простота и непринужденность ее общества располагали к ней. Своим присутствием она вселяла спокойствие и уверенность, что драматизация сегодняшнего минует.

Мне довелось быть с нею одноклассницами. И когда нас вытолкнуло из безмятежного, оберегающего оперяющихся птенцов гнезда – школьной поры, – и разбросало по разным тропам, то телефонная связь почти единственно соединяла нас. Звонками мы баловались очень редко и могли потерять друг друга на месяцы. При общении симпатия к Валери проявлялась сиюминутно – в процессе визуального и слухового контакта. Но при расставании, не подпитываемая таковым, она иссякала, слабела, становясь близким к равнодушию.

– Если не на двадцать, то на десяток наверняка, – убежденно заверил величающий себя Геннадием Васильевичем. – А вы школьницы? Десятиклассницы?

– Были когда-то, – согласилась Вера.

– Значит, какие-нибудь первокурсницы зеленые… Учитесь где-то?

– В Плехановском, – снова ответила Вера, которая невольно выдвинулась среди нас – на роль посредника для общения с незнакомыми.

– Умные что ли? Или блатные?

– То есть?

– Поступили сами или на лапу дали? Блатной институт…

Валери заскучала и решила закрыть тему.

– И к чему мы выясняем, как к тебе обращаться, если, возможно, нам не придется больше сталкиваться?

– Как не придется? Не для этого я вас разыскивал!

– И что дальше?

– Неужели вы не пригласите меня в гости? Тогда я вас приглашу.

– Скоро ужин, и мы хотели бы разузнать, где здесь столовая. Поэтому всякие гости напрочь отметаются. Уже битый час мы ничего не можем добиться.

– Столовая? Так именно я вам и нужен! По любым вопросам, касающимся местоположения местных достопримечательностей, смело обращайтесь ко мне! Уже который год я езжу в этот пансионат. Он мне, как дом родной, уже опостылел. Каждый закоулок, каждый закуток могу нащупать с завязанными глазами. Сонного разбуди – куда пожелаешь отведу! Пьяный до невменяемости буду – любой корпус, любое местное заведение покажу.

– Изволь уж рассказать, где искать столовую.

– Рассказать? Да я могу вас даже проводить туда.

– Можно подумать, мы без тебя не доберемся.

– Может, и не доберетесь… Мне легче будет вас отвести туда, чем объяснить, как дойти.

– У тебя с родным языком как, проблемы? В школе не доучили? Трудно сказать, на каком этаже лифт останавливается?

– На первом. А вот как по территории пансионата ориентироваться, объяснить затрудняюсь. Вы же все равно понятия о местности не имеете?

Я и моя любимая подруга.

– Так надо еще и на улицу одеваться? – хором вскричали мы, вылупив по-рыбьи три пары изумленных глаз.

– Можете не одеваться, но выходить надо. По-другому не получится, – констатировал подозрительно спокойный Геннадий Васильевич.

Девчонки недоверчиво переглядывались: этот тип их явно дурачит. Похоже, он придуривается и забавляется, мороча наивным студенткам головы.

– Пожалуй, мы обойдемся без твоей помощи… – произнесла Вера.

– И чем я вам не угодил? Идти надо, минуя третий корпус, который сейчас не работает, потому что она на ремонте. Вы хотя бы в курсе, что наш корпус четвертый?

– Догадывались, – вздохнула Вера с обреченным видом. – По предопределению мы должны были попасть именно сюда…

– По какому-такому предопределению? – не посвященные, такие как Геннадий Васильевич, могли недопонимать. Но Вера разумно удержалась от пояснений, чтобы не проговориться, какой у нас номер.