Сергей Захаров - Четыре призовых. И два обычных

– Я, кажется, уже готов – руку и сердце, – пробормотал он, и девица, вздернув победно подбородок, рассмеялась и посмотрела на него с выражением: «вот видишь, я же говорила!» Кожа ее от гладкости, казалось, светится изнутри, а тяжелые и длинные, с блеском, волосы были черней антрацита.

С ним, жестким уральским парнем слегка за сорок, автором вполне успешного интернет-проекта, творилось что-то неладное – и дело было вовсе не в идеальной попе собеседницы. Чего-чего, а женских задниц за сорок лет жизни он навидался – выше крыши, и попадались среди них и исключительно славные экземпляры! Но тут… Впервые в жизни ему сделалось стыдно за свой лишний живот, и захотелось, внезапно и до дрожи, сбросить десяток лет, чтобы снова быть жилистым, резким и красивым.

– Ты-то, похоже, много двигаешься, – сказал он первое, что пришло на ум.

– Да, – согласилась она, – я родилась, чтобы танцевать. Самба, форро, фрево, ламбада, фанк, босса-нова – я танцую все наши танцы. А видел бы ты, как хороша я была в капоэйре! Да и бути-дэнс в моем исполнении – это что-то потрясающее, хотя придумали его не у нас. Но самба – моя страсть и моя душа. Я, кстати, учу людей настоящей самбе в танцевальной студии, и попа у меня – настоящая, а не из кабинета хирурга, как ты наверняка подумал. Это от природы: приглядись к черным девушкам или к тем, у кого в жилах течет хотя бы часть негритянской крови – и сразу поймешь, почему всех остальных они называют плоскозадыми. То, за что остальные выкладывают немалые деньги, черным достается бесплатно. Я, конечно, не совсем уж черная – но кое-что от мамы мне, как видишь, все-таки перепало.

– Ни про какие кабинеты хирурга я и не думал, – возразил он. – Сразу видно, что ты девушка спортивная! Как ты оказалась в Барселоне?

– Барселона, Барселона, – принялась она напевать в ответ мотив популярной песни. – Барселона… Кто не любит Барселону? Да и потом: в Рио полно отличных танцовщиц, а здесь они – куда более редкие птицы. Да и платят здесь намного больше. Интересно, ты предлагаешь руку и сердце каждой девушке с красивой задницей?

– Нет, – сказал он честно. – Ты первая, кому я произнес эти слова. И твоя задница – надо признать, отличная! – здесь совершенно не при чем.

Прозвучало это на редкость фальшиво, неискренне и даже пошло – так часто бывает, когда говоришь чистую правду. Она поглядывала на него лукаво – но номер телефона, перед тем, как расстаться, все-таки дала.

Визит в публичный дом он, неожиданно для себя, отменил, а оказавшись дома, пошел к зеркалу посмотреть, кого он увидит там. На него смотрел лысый, как яйцо страуса, по-козлиному бородатый, обмотанный основательно жирком взрослый мальчик с Урала. Всякий правильный уралец опознаваем влет: он обязательно носит лицо осторожного нахала, причем если степень осторожности на этом лице может сильно варьироваться, в зависимости от обстоятельств, а часто исчезать вообще, то основательная степень наглости всегда остается неизменной.

Он уже девять лет жил в Европе – но продожал носить это уральское лицо и знал, что снимет его только со смертью.

Он, при всех своих дипломах и сертификатах, продолжал безбожно «чокать» по поводу и без, он говорил «колидор» и «заоднем», и никая сила в мире не смогла бы его отучить от этого.

Он не мог, да и не собирался отказываться от корней, и тот факт, что в силу определенных причин ему пришлось в свое время покинуть Родину, ничего не менял. А что он действительно мог, и что он должен был бы сделать – так это выписать себе из Екатеринбурга или области одну из множества статных и ярких девок, которые курвились и вянули там зазря, разбазаривая красоту в тускло-пьяное никуда… Да, мог бы – и каждая из этих уральских красавиц с радостью примчалась бы к нему в европы, чтобы «чокать» здесь с ним на пару и любить его по-русски. Он, коренной уралмашевец, мог и должен был сделать именно так – но вместо того потерял голову от мулатки-танцовщицы из Рио, с которой, по причине бедности своего испанского, и общаться-то толком не мог.

– На экзотику тебя потянуло, друг мой, – сказал он зеркальному себе. – Хочешь, чтобы она научила тебя танцевать настоящую ламбаду? Ну, научит. И чо? Чо дальше? Дальше-то чо? Ты же ей, неразумной, даже не сможешь объяснить, почему в день Ильи-пророка надеваешь тельняшку, встречаешься с осевшими здесь же парнями из Войск Дяди Васи, цивилизованно, но крепко закладываешь за воротник и совершаешь обязательное омовение в одном из барселонских фонтанов. Вот попробуй объясни ей, зачем ты это делаешь! Девчонке с Урала, заметь, ничего объяснять не понадобилось бы! Она с детства в теме. А эта – из Бразилии, «где много диких обезьян» – вот и все, что тебе известно об этой стране! Ну, что там еще? Бассейн реки Амазонки, карнавал в Рио, Роналдо и Пеле, новоявленный ему доктор Иво Питанги с бразильской подтяжкой ягодиц – и все те же чертовы обезьяны! Обезьяны, бл***ь! Она из Бразилии и по-русски – ни бум-бум, как птица неразумная. Вот чо ты будешь с ней делать?! Чо?