Роза Крыма - Впереди ветра

Верткие старушонки, повидавшие в жизни и не такое, пришли на выручку «мученикам» поезда «Воркута – Симферополь».

– На, хлопчик, голодный, небось?! —

И кулек с горячей картоплей и шматком салка летит в открытую форточку окна вагона.

И хлопчик с кулачищами с корзину без труда делает перехват съестного. В ответ шлет в форточку расчет – помятую купюру. Бабулька, кланяясь, прячет гроши в переднике, и переходит к следующему окошку…

Блондинка, положив голову на сложенные руки, любовалась хрупким фарфором. Такое не увидишь ни- где! И вроде выглядела по деньгам покупку; чайник- заварник, хохол с чубом и сахарницу, хохлушку – толстушку, от них невозможно было оторвать глаз! Замахала стоящей рядом бабульке. И та – поняла её, подошла к окну вагона. А бросить не получается…

Бабулька тянется, кряхтит от усердия.

Вот девушка будь- то коснулась рукой фарфора, ан-нет, перрон низкий…

Вдруг, среди слепящей позолоты и посуды блеснула знакомая фляжка! Ну – он же, хохол, прямо на неё смотрит и кивает!

Девушка вскинула головой, чтоб получше разглядеть и -поплыли звездочки от удара о третью полку с верху… Среди радужной ауры красное лицо хохла улыбнулось и спряталось за ларек.

– Да… Где ж ты был, родной хохол! – Прошептала девушка.

Она повертела в руках фарфор, и пришла в умиление; харьковскими умельцами была задета любимая нотка девушки с севера – юмор.

– Что и говорить, Нобелевская вам премия, земы! – цокала языком она, -это ж надо придумать…

И действительно, тут и хмурый улыбнется; у казака с чубом, чайником то есть, чай льётся из …ширинки! И ему под стать – пышногрудая хохлушка; – сахарница или перечница, – как жизнь повернет. Она в переднике предлагает свои дары…

Девушка словно проснулась, выплакавшись окна. В ней открылась некая дверка… что была заперта.

– У всих получается, и у тебя получится! – говорили бабушкины глаза, цепкие и добрые, врезавшиеся в память.

Гуля улыбнулась :

– Да! И прямо – сейчас!

***

Блондинка хихикнула. Приближалась процессия таможни.

Лощеный черноглазый мужчина, при должной форме, важно перебирал предоставленные пассажирами документы, осматривал багаж. Он почесывал усы, такие пышные, и покашливал.

Видать и ему дышалось с трудом. Но что делать? Проверка только началась… За ним следовали два охранника.

Они перевернули белье и вещи пассажиров с нижних полок —

может, хохол там?, – нет, хохла там не было!

Тогда таможенник стал спрашивать, видел ли кто, где вышел хохол. Дошла очередь до блондинки с севера.

Она неспешно достала паспорт, разгладила на груди любимую маечку – матросочку, потя-ну-у-лась

…В таможеннике проснулся мужчина; в потухшем взгляде заиграли искорки, его усы задергались, как у кота.

– Ага! -щелкнула языком блондинка, и облизала нижнюю губу.

– Вы видели, где вышел ваш сосед? -оторвав, наконец, взгляд от груди девушки, и уперев его в паспорт, спросил кареглазый.

Блондинка сделала круглые глаза :

– Какой?

– Ну, который напротив вас ехал.

– А-а… Так там никого нету.

– И не было?

– Не знаю…

Блондинка скосила глаза и снова облизала нижнюю губу.

Таможенник кашлянул, вернул паспорт.

Подергал свои усы. Переглянувшись с охраной, указал на сумку, стоявшую на третьей полке :

– А там, что?

– Где? А… Там? – Гуля повернулась так, что подушка свалилась одному из охранников на голову, – Так, сумка же.

– Вижу, что сумка. В ней – что?

– Поклажа, наверно..– блондинка снова повернулась; на этот раз охранников накрыл матрац

– Достать? – Гуля потянулась за сумкой, встав одной ногой на столик, а носком второй – в чашку с кофе, благо – уже негорячей…

– Не надо, не надо! – заторопились таможенники в другое купе. Гуля расхохоталась в ладошку: вот она, жизнь! Вот её вкус!

Похоже, пассажиров прибыло. На нижнюю полку, над которой ехал неунывающий хохол, со вздохом шлепнулась грузная брюнетка.