Роза Крыма - Впереди ветра

Пассажир, повысив голос: -Я говорю, туалеты нормальные сделайте! Я оплатил билет за нормальное обслуживание!

Проводник:– И что ещё вам не нравится? Общество в вагоне перестало дышать.

После паузы, пассажир: – А вы не пробовали на ходу поезда в туалет сходить? Рекомендую!

Взрыв хохота. Мужчина под «аплодисменты» занимает свое место.

Проводник, гремя ведрами, достает что-то отдаленно напоминающее веник. Поднимая пыль и в без того грязном вагоне, начинает яростно махать веником с лицом мученика. Потом достав швабру, идет убирать туалеты, после коих той же тряпкой елозит пол, по которому босиком бегают дети…

Пассажиры забиваются в свои щели – верхние и нижние полки.

Детей – туда же; от грязи -по дальше!

Проводник с торжествующим видом, читающимся на его лице -вот и сидите по своим местам! Нечего тут сновать, я – главный!

…И сидят, как Полканы по конурам, а книга жалоб болтается тоскливо, подобно последнему листику, ждущему порыва ветра…

Где ты, ветер?…

Поезд напоминал ловушку; обшивка вагона нагревается до такой степени, что дышать нечем.

Проводник, выйдя в проход объявляет:

– Та – мо- жня! Приготовили документы!

Он даже не обратился к едущим по их статусу, а зачем, его ведь нет? Среди пассажиров состава «Воркута – Симферополь» начинается возня.

Кто-то, просыпаясь, включил полупомраченные от нелегкой дороги мозги, и тужился вспомнить, где же он?

Кто -то пхал в трусы то, чего не должно обнаружить таможне, а кто -то просто равнодушно наблюдал.

Блондинка 35 лет была одной из них.

Ей до чертиков надоела роль лягушки – путешественницы. Укачивание в грязном и вонючем вагоне в течении двух суток принесло свои плоды; шею надуло из открытого окна. Закрыть его равносильно самоубийству. Голову ломило. Подташнивало то ли от духоты, то ли от выхлопа соседа по верхней полке.

Он как сел навеселе, с фляжкой, так и не переставал к ней прикладываться. И прятал её, свою блескучую фляжку под подушку, когда спал. И брал её с собой даже в туалет.

Гуля вздохнула и поправила белокурую прядь, покосилась на соседа – и когда закончится веселящее во фляжке?

– Шо, голубоглазая, Харькив, чишо? Ответил на её взгляд хохол.

Девушка сморщила носик и чихнула.

– Ото! Здоровеньки булы!

Выдохнул хохол, и девушка снова сморщилась от запаха, что издавал желающий здоровья.

– Спасибо!

Прогундосила она, зажав нос.

А ветер по ходу поезда все подносил и подносил благоуханье от соседа…

– Господи! И когда же мы приедем!

Опять вздохнула она. Но сердиться на хохла не хотелось.

И не моглось, – у него, у хохла, все люди- товарищи.

Так он обращался и проводнику, и к соседям по купе, и к тем, кто проходил мимо. И что интересно: все отзывались с довольными улыбками.

Тут хохол вытащил свою блескучую фляжку, провел по красному лицу ладонью, вытерев испарину, кивнул Гуле.

********

Поезд сбавлял скорость.

В открытое окно влетали ароматы южных растений, сменившие суровые верхушки северных елок.

Девушка радовалась: сколько она собиралась в Крым!

И всё- не удавалось. Но участившиеся сны – кошмары про тихо стонущие корабли, – старые корабли-герои в бухтах Севастополя, – про войну, будь- то сейчас не 2013 год, а как в сорок первом – война с фашистами…

Сны стали почти явью; плач кораблей стоял в ушах даже сейчас.

Что можно успеть?

Гуля с детства трепетно относилась ко всему, что напоминало родной Севастополь, и страшно тосковала по нему. Стоило случайно увидеть по телевизору море – и сердце обмирало.

Она смотрела в окно вагона и видела не мелькающее там, а что было на душе; стройные шеренги верных моряков, старые победные корабли, море…

Всплывали какие-то картины с детства – в летнюю пору мать возила её к бабушке, в Севастополь. Гуля моргнула, и море исчезло, слезинка растворилась в подушке под руками. Одной слезинкой не обошлось…

Стекло опять поплыло под нахлынувшей волной изнутри. Южная кровь била в виски все сильнее, чувствуя приближение родной земли.

…А жить-то пришлось на севере. Таком чужом, таком далеком для неё- крымской розы. И всё никак не складывалось, как хотелось.

Оба замужества- трата молодости.

Образцовая крепкая семья Советских «на веки» развалилась вместе с советским союзом, – оказалась не такой уж крепкой и образцовой… Вообще, было ощущение, что блондинка Гуля спала все эти годы. Спала, а не жила. Девушка решила: ждать нечего и не от кого! А на родину я съезжу! И не посмотрю, что 2013 год!