Геннадий Дорогов - Наташка и «Харлей-Девидсон». Повести

Они вернулись в город вечером. Уже в гостинице Наталья вдруг почувствовала, что смертельно устала. Работа натурщицей оказалась не такой уж и лёгкой, как можно было предположить вначале. А если к этому добавить волнение и напряжение, в которых она находилась всё это время, то неудивительно, что к вечеру она чувствовала себя выжатым лимоном. Наспех приняв душ, Наталья забралась в постель. Но не успела она крепко заснуть, ещё дремота только начала смешивать в её сознании явь и сон, как в дверь постучали.

– Олеся, мне надо с тобой поговорить, – сквозь полудрёму Наталья узнала голос Саньки Кременя.

– Чего тебе нужно? – в голосе Лески слышалась досада.

Кремень немного замялся.

– Давай сходим куда-нибудь. Или просто погуляем. Мне надо кое-что обговорить с тобой наедине.

– Говори здесь, – ответила Леска. – Натаха спит, как убитая.

Такой вариант, похоже, Кременя не вполне устраивал. Но выхода не было. Он спросил:

– Это правда, что завтра ты не едешь с нами?

– Правда.

– Почему?

– Натаха позирует Мольберту. Он не успел закончить рисунок.

– Но ведь позирует она, а не ты.

– Ну и что? Не могу же я бросить её.

– Чушь! – сердито сказал Кремень. – Она не ребёнок.

Леска не ответила. Некоторое время они молчали.

– У вас это серьёзно? – спросил Санька.

Леска вдруг разозлилась.

– А вот это не твоё дело!

Санька усмехнулся.

– В том-то и беда, что моё. Не в свои дела я не лезу.

– О, Боже! – простонала Леска. – Свалился же ты на мою голову. Других тебе мало?

– Таких, как ты, больше нет.

– А зачем тебе такие, как я? Со мной у тебя будет масса проблем. Неужели не боишься?

– Ты же знаешь: я ничего не боюсь.

– Знаю.

Они опять постояли молча.

– Олеся! – вдруг горячо заговорил Кремень. – Не отталкивай меня! Конечно, у нас будут проблемы. Но я отнесусь с пониманием…

– Не отнесёшься.

– Но я постараюсь. Я закрою глаза…

– Не закроешь.

– Олеся, дай мне шанс! Почему ты упрямишься? Разве я тебе неприятен?

– Нет, ты отличный парень, Кремень.

– Вот видишь! Мы прекрасно подходим друг другу.

– Саша, прошу тебя, перестань меня мучить, – заговорила Леска неожиданно жалобным голосом. – Давай останемся друзьями.

Кремень не ответил. Громко хлопнула дверь, и тяжёлые Санькины шаги гулко донеслись из коридора. Леска закурила. Потом прошлась по комнате из угла в угол и присела на кровать. Наталья сгорала от любопытства. Ей не терпелось задать подруге множество вопросов. Но она боялась нарваться на грубость, поэтому продолжала лежать неподвижно, притворяясь спящей. Вскоре она действительно уснула.

Утром они простились с группой. Ребята на прощанье обнимали девушек, выражая сожаление о том, что их пути расходятся. Наталье было страшно жаль расставаться с этой шумной и весёлой компанией.

Патрон на прощанье обнял её.

– Не сердись на меня, Наташа. Такой уж я человек.

– Я не сержусь, Кирилл. Всё было хорошо. Желаю тебе встретить женщину, с которой ты не захотел бы расстаться.

– Я уже встретил. Беда в том, что таких женщин много, и ты – одна из них.

Кремень был мрачен. Он молча пожал Наталье руку. Потом протянул руку Леске. Но она вдруг крепко обняла его за шею, сдала что-то горячо говорить ему на ухо. Санька сначала стоял неподвижно, потом осторожно обнял её, прижал к себе.

Вскоре сборы были закончены. Раздался треск мотоциклетных моторов, и многочисленная компания байкеров вновь отправилась в путь.

К полудню эскиз был готов. Он был выполнен столь великолепно, что у Натальи при взгляде на него захватывало дух. Наблюдая за её реакцией, Мольберт спросил с довольной улыбкой:

– Какую оценку поставите, Наташа?

– «Отлично»! – воскликнула она. – Пять с плюсом! Эта женщина на мотоцикле – она прекрасна!

– Но ведь это вы.

– Мне трудно поверить.

Мольберт опять улыбнулся.

– Разве я неточно изобразил ваш портрет?

– Ну, что вы! – поспешно сказала Наталья. – Вы прекрасно справились с работой. Конечно же, это моё лицо. но сколько в нём чувства, нежности, тайны!

– Всё это у вас есть, – сказал Мольберт своим мягким голосом. – Просто я увидел в вас то, что вы сами, вероятно, не замечали.

– Я всегда, говорила, Бертик, что ты настоящий гений, – сказала Леска, разглядывая рисунок.

– Не хвалите меня раньше времени, Олеся, – скромно заметил Мольберт. – Всё это ещё предстоит перенести на холст.

– Ты справишься.

Наталье вдруг нестерпимо захотелось приобрести эту картину. Но, по словам Лески, работы Мольберта стоили очень дорого. Спросить о цене его самого она почему-то не решалась. Теперь, когда она сбежала от мужа, её финансовые возможности были весьма незначительны. Да и вряд ли прагматичный Роберт одобрил бы такую «бесполезную» покупку. Но, возможно, она сможет купить эскиз? Наталья собралась спросить об этом, но Мольберт опередил её.