Зоя Криминская - Второго дубля не будет. Комедия положений

Сережа с бабушкой

– А то не справляется твоя мама с двумя, – пояснила я свою просьбу.

– Ну, с него какая помощь? – недовольно воскликнула бабушка, услышав мои слова. – Вчера вечером дети залезли на шкаф и висели там. Я позвала Алешку с балкона (Алексей сделал на балконе верстак и всё что-то мастерил для дома, сделал шкафчики в прихожей, встроенный шкаф в отдельной комнате), он пришел, встал на пороге, продекламировал: – Дети, не балуйтесь, – и ушел.

А они как висели, так и висели, ни один даже и не шелохнулся.

На самом деле Алешка бывал упорен в своих требованиях к детям, но именно в своих, а висеть вниз головой на шкафу он не считал чем-то недозволенным: висят, не орут, ну и пусть висят, ничего шкафу не сделается.

К Новому году решили приобрести телевизор, цветной. Стоил он шестьсот пятьдесят рублей, и Алешка взял на работе справку о зарплате, чтобы купить телевизор в рассрочку. Самый хороший из советских цветных телевизоров «Рубин» в рассрочку не продавался, а сейчас, перед Новым годом, в продаже вообще было мало телевизоров, зато в каждом магазине мы с Алешкой сталкивались с кучей неработающих приборов. Зрелище нагроможденных друг на друга ящиков брака заставляло задуматься, и мы купили черно-белый телевизор «Рекорд» за 200 рублей, и я вышла из магазина с чувством облегчения: нам бы пришлось в течение почти полутора лет платить за цветной телевизор по 40 рублей в месяц, а я так устала от безденежья.

Девятая школа, в которой училась Катюша, считалась одной из лучших в городе, но теперь, когда мы переехали, ей оказалось далеко туда ходить и по пути нужно было переходить на углу Дирижабельной и Пацаева довольно оживленный перекресток, а ей было всего девять лет. Кроме того, я решила Сережку не водить в детский сад в течение года. Заведующая сразу пошла нам навстречу, как только услышала, что нам пришлось пережить, замахала руками и сказала, что я могу в любой момент, как только решу водить ребенка, приводить в сад, и одно место в таком случае она всегда для меня найдет, и не нужно мне бегать ни с какими официальными бумагами.

Вот я и решила оставлять Сережку с Катей, а для этого я перевела её в седьмую школу, одну из самых слабых и хулиганистых школ в городе. Зато занятия в ней проводились в третьем классе во вторую смену, так что я уходила утром на работу и оставляла их одних, а возвращалась к двум часам, через час после того, как уходила Катя. На работе я оформила три четверти ставки без перерыва на обед и заканчивала работу в час дня, а заработок, таким образом, получался побольше, чем полставки, около девяноста рублей.

Газ подключили, но я боялась, что дети что-то подожгут, и ставила им электроплитку, на которой они должны были разогревать себе обед.

В первый рабочий день после отъезда свекрови, я вернулась с работы полвторого и нашла сына стоящим у окна, завернувшимся в штору.

– Мама, я на тебя обиделся, – сказал сынок, разворачиваясь из шторы, – ты очень долго не приходила.

Но это было в первый день, а в последующие я находила его чем-то занятым, какой-нибудь игрой. Часто эта игра не прерывалась и с моим приходом. Я сразу же убегала на кухню, поесть и посмотреть, что они там наделали и ели ли сами.

Еще в начале года я заметила тоненькую высокую девочку с длинной темной косой. Она пришла на горку с санками, совершенно одна прокатилась несколько раз, потом повернулась и ушла, ни с кем не обменявшись ни словечком. А позднее я увидела ее выходящей из 205 квартире на нашем этаже. В 205 квартире жили двое, мать и дочь, Аня и тетя Полина. И как-то, когда ехали с Аней в лифте, я спросила ее, что за девочка у них живет.

– Это племяшка, – ответила Аня. – Сестра с мужем уехали за границу, а дочку оставили нам.

– Ей тут скучно одной, – сказала я. – Давай познакомим ее с Катей.

Сказано, сделано, мы их познакомили, но как-то неудачно у нас вышло, девочки не выразили желание общаться. А спустя полгода между ними вдруг вспыхнула дружба. Но это произойдет в следующем году.

Сережка бегает по квартире и кричит: – Катюша, Катюша.

Надо же, думаю я, как скучает без сестры, даже когда она в школе, представляет, что она здесь и играет с ней.

БЖЖЖ, бух, БЖЖЖ, Бух, тра-та-та-та, – имитируя полеты снаряда, взрывы и автоматные очереди кричит Сережка, и вместо облика дочери при слове Катюша у меня возникает призрак грузовика с торчащими из него ракетами. Братские чувства оказываются ни причем, не сестру зовет мой сын, а везет ракетную установку на позицию, чтобы бить оттуда врага, а враг всё тот же, что и во времена моего детства, – немец. Сын любил смотреть фильмы по телевизору, но когда начиналось про любовь, отвлекался и просил: