Катя Дериглазова - Девочка летом

– Сука!

В голове звон, в носу, во рту кровь, в животе жгуче вскипает ярость. Чаще всего от боли я впадаю в ступор, но иногда – в берсеркерство. И тогда я не чувствую ударов, дерусь как мангуст, вцепляюсь зубами и не отпускаю, даже если бьют по голове… А потом всегда очень, очень стыдно. Последний такой приступ был два года назад, когда в летнем лагере один пацан обзывал моих сестрёнок глистами и спирохетами. Ух и всыпала я ему тогда, вырвала когтями кусок щеки и прилюдно стащила штаны и надавала поджопников. Весь отряд ржал. А потом он заревел и не знал куда глаза девать со стыда, а наша вожатая звонила моей матери и долго орала в трубку, что по мне детская комната милиции плачет…

– Э, э! Молодёжь! Что у вас там? – от гаражей бегут взрослые мужики, один в шортах и сланцах на босу ногу, второй, в расстёгнутой клетчатой рубашке, на ходу поддёргивает спадающие треники.

Гопников моментально сдувает, словно они провалились в театральный люк. Только хлопает дверь подъезда.

– Что тут у вас?

– Да вот, налетели вчетвером, девушку мою ударили… – Алекс щупает лицо. – Жень, что у тебя?

– Нормально, – я вытираю нос тыльной стороной ладони, на руке кровь, грязь и сопли.

– Да, девочка, херовато, я извиняюсь, выглядит твоё «нормально». Чё вы с этой шпаной не поделили? – мужик в трениках достает пачку «Примы», суёт папиросу в угол рта, предлагает товарищу и Алексу.

– Да хули, Коль, шкеты эти тут целыми днями сидят на лестнице, пиво сосут и до всех доёбываются. Я извиняюсь, девушка. Каникулы, хули. Раньше в пионерлагерь ездили, а сейчас развалили страну, бля…

– Да это у кого-то язык длинный, – Алекс закуривает предложенную примину, кивая на меня. Да, это я виновата, выпендрилась своим остроумием. – Ща я перекурю, мы пойдём. На колонке умоемся, да? Блин, Жень, сколько раз говорил, не сиди на асфальте! Есть у вас, мужики, монтировка? Пойду в подъезд, прибью их нахер.

– Ты бы, парень, девочку домой отвёл сначала, – поднимается с корточек мужик в шортах. – Монтировку мы тебе не дадим. Но там, обрати внимание, валяется черенок от лопаты.

Мужики прощаются с Алексом за руку и уходят в свой гараж.

Вода в колонке ледяная, я, умывшись, мочу бандану, прикладываю к распухшему носу и разбитым губам. Содранные ладони адски саднят, под кожу набился грязный песок.

– Дай погляжу, нос не сломали тебе? Зачем ты им вообще что-то говорила? О чём ты думала? Они же вообще без тормозов, убить могли. Придержала бы язык, уже б у Никона сидели, чай пили, блин. Попили, блин. Попели. Тут у вас вообще одни беспредельщики живут. Когда я жил с предками в республике, у нас никогда такого не было, чтоб идёшь с девушкой – и напали. Не по понятиям. Даже на вражеском районе: подойдут, за руку поздороваются, помним, мол, тебя, сука, заходи один.

– Ты рассказывал уже, – пытаюсь улыбаться.

Черенок от лопаты, торчащий из начатой коммунальщиками канавы, оказывается сломанным. Алекс отряхивает его от земли, примеривается.

– Пошли. Возьми вон, бутылка моя валяется. Может, «розочку» сделать? Стой, короче, тут. Если кто выскочит и залупаться начнёт, бей по чану.

Я ещё зла, но совершенно не представляю, как ударить человека по голове. Даже того, кто разбил мне лицо.

– Что, блин, пацифистка всё ещё? Добро должно быть с кулаками. Идём! Вставай!

Алекс колотит палкой в дверь подъезда.

– Алё! Выходите, уебаны! Кодовый, сука, замок. Таак, что тут, один-три, восемь – видишь, кнопки вдавлены!

Дверь, пиликнув, открывается.

– Саш! Ну нафиг, пойдём!

– Да чё «Саш!», чтоб меня тут пиздили каждый раз толпой, уроды эти? Сиди здесь, я сказал! Ээ, скины-ы! Выходите, пизды получите!

Подъезд воняет, темнота молчит.

– Э-эй, братшкё!

Алекс хищно разворачивается, но на крыльце стоит молодой плотный парень, казах или кыргыз, тянет руку:

– Ты этих скинхедов бить пошёл? Нас с братом позови, мы вон в этом доме живём. Они нас нерусскими ругали, прямо матом говорили, да? Мы их два раза бить ходили, очень понравилось!

Алекс и Никон чуть не до полуночи смаковали все подробности столкновений со скиногопниками за последние годы: то собирались по-пацански поговорить с районными старшаками, то планировали общий махач все на всех, то расписывали свои подвиги в прошлых сражениях. Мне было скучновато, но у Никоненко как раз зависла книжка «Электропрохладительный кислотный тест», в очередь на прочтение которой стояла вся тусовка, так что в компании «весёлых проказников» время пролетело незаметно.