Валерий Рыженко - Рассказы о любви

Стремительно пронеслась твоя жизнь. Полыхнула, промчалась, блеснула озаряющим, жгучим светом и расплескалась по Вселенной, из которой, как мне кажется, я часто слышу твой голос: поживи, порадуйся на своём свете, а потом приходи ко мне. Я жду.

В Питере много кладбищ, но я знаю только одно.

=======================

Всё проходит, но не всё возвращается на круги своя.

Не отгони Сергей Вадимович, (сорок лет назад Сергей, тридцатилетний парень), в тот августовский вечер на берегу Днепра в Киеве лохмача с заквашенными водкой глазами от девушки в синем с белыми полосками купальнике, которая сидела на песке, обхватив руками ноги и уткнувшись головой в коленки, было бы на одно грустное воспоминание меньше.

Не познакомился бы с Никой и не думал бы все годы о ней.

Сергей Вадимович готов был бы поверить, что это был розыгрыш, шутка, обман, месть… со стороны Ники, если бы не пожелтевшая фотография с худощавой стройной женщиной в красном платочке, концы которого были завязаны на узелок под подбородком и мальчишкой в матросском костюмчике годика два – три. Вылитый Сергей Вадимович, каким он был в детстве, и с надписью на обратной стороне фотографии: узнаешь?

В тот год (сорок лет назад) Сергея, поменявшего лейтенантские звёздочки, на звёздочки старшего лейтенанта, командировали по службе из Москвы в Киев.

Стояли палящие августовские дни с зависающей дымкой, и Сергей в свободное время, которое изредка выпадало в воскресенье, уходил на Днепр. Пляж в дневное время всегда был забит отдыхающими, скучными и весёлыми разговорами, разноголосым смехом, пьяными возгласами… Словом, всем тем, на что способны горожане, вырвавшиеся из раскалённых квартир на отдых.

Сергею не хотелось втискиваться в гущу блестящих от пота и распаренных солнцем тел. Он уходил вверх по течению Днепра, где меньше было песка, отсыпался часа два, а после купался до одури.

Волюшка! Без высоких погон, приказов, длительных поездок в деревню Выползово, возле которой стояла пехотная дивизия с сержантской школой, и в которой Сергей отбирал кандидатов для поступления в Высшую школу КГБ.

В одно из воскресений он и познакомился с Никой.

– Спасибо, – сказала девушка, когда лохмач, грозясь убить и Сергея, и её, забирая по-пластунски песок, отполз.

– Ника.

Тёплая, вздрагивающая, влажная, узкая ладошка. Каштановый, коротко стриженый волос и переливающиеся испугом тёмные глаза.

– Проводите меня, пожалуйста, – она надела серые брюки, попрыгав на одной ноги, накинула на слегка округлившиеся плечи мужскую белую рубашку, закатав рукава выше локтей с двумя ямочками на каждом, – а то он действительно убьёт ещё. А я драться не умею, – виновато добавила она. – Убегать могу.

– Он больше приставать не станет.

Как она была похожа на мальчишку! Даже разговором.

– Нормальный мужик. Малость перебрал, – сказал Серей.

– Малость, не малость, – глуховато пробормотала она, бросая косые взгляды из-под слегка выгоревших черноватых бровей то на Сергея, то на захрапевшего лохмача – а тюкнет и. – Ника развела руками, прижав локти к бокам и разбросав ладони в сторону, как бы предлагая Сергею додумывать последствия.

Переходя от одного берега Днепра на другой по перекидному мосту, Сергей узнал, что живёт Ника в Ленинграде (тогда ещё был Ленинград), работает воспитательницей в детском саду, а в Киев приехала в гости к родной сестре Наташе.

В тот вечер Сергей познакомился и с Наташей, которая оглушила Сергея и Нику восклицаниями из украинских и русских слов: О! Наконец – то не одна! А то совсим таки от мужиков отбилась! А от мужиков не надо тикать!

– Перестань, Наташа, – приглушенный, словно сдавленный голос, – Бог знаешь, что говоришь.

– Чуешь, – на ты, как к давнему знакомому, повернувшись к Сергею, сказала Наташа. – Почему я должна переставать? Женихи гурьбой прут. Задолбали, а где Ника? А я мовчу, таки не знаю, дэ Ника.

– Да никто мне не нужен.

– Выходит, что брэшишь, – подловила Наташа, – если пришла не одна.

– Просто провожатый. Женат он. Кольцо с руки не успел сдёрнуть.

Прокатила.

Сергей хотел повернуться и уйти: начнут полоскать, да ещё, как о тряпку, ноги станут вытирать, две родные сестры друг за дружку станут, но ладошка Ники захватила его ладошку. Маленькая, а сжала так, что у Сергея пальцы хрустнули.

– Не обижайся, – тихо сказала Ника. – Разве это главное: женат, не женат.

– Оце дуже добре сказано, – выдавливая из голоса басовитые звуки, сказала Наташа. – Жизнь из женатых делает неженатых, а из незамужних замужних. И наоборот. Сидайте, щас дуже доброго домашнего виноградного вина жахнем.