Дара Преображенская - Последняя Универсаль

– Ну, да, надеюсь, это – не вопрос государственной важности, когда прибегают к пыткам, чтобы выбить информацию.

– Ты имеешь в виду этого беднягу Сандерса? – спросила мулатка.

– Ну, из Сандерса никто не выбивал показаний с помощью пыток. Он сам признался в собственных грехах. Я вижу, ты сочувствуешь ему.

Камилла пожала равнодушно плечами.

– Ну, он такой жалкий, как беспомощное насекомое, если ты это имеешь в виду.

– Я ничего не имею в виду, ты всё рассказала сама, и я поняла из твоих слов, что человек, вызывающий в тебе жалость, не может рассчитывать на симпатию с твоей стороны. Я права?

– Да.

– Но, кажется, мы сменили тему разговора.

– Разве?

– Ты хотела сказать что-то в отношении Мервина.

Камилла оценивающе уставилась на Элен, злорадно улыбнулась, постучала своими длинными розовыми ногтями по обшивке воздухолёта.

«Так думают обычно первостатейные стервы», – подумала Элен, но ничего не сказала вслух.

– Если я скажу, это тебе может не понравиться, Элен Салливан, – завершила свою мысль Реверс.

– Я готова выслушать всё, что ты скажешь мне.

– Ну, что ж, у нас с Виктором был секс прямо здесь, на звездолёте «Земля-Юпитер».

На какое-то время между двумя девушками воцарилось молчание. Элен даже опустила голову, её чудные белокурые волосы выбились из-под шлема, заволокли глаза. Ей чудом удалось увернуться от внезапно выросшего на их пути высокого каньона.

Камилла Реверс до конца оставалась расслабленной, будто ей была безразлична своя собственная жизнь.

– Ты молчишь, Элен?

Салливан не ответила, она думала о чём-то своём.

– А тебе-то какое дело! – раздражённо ответила Элен.

– И тебя даже не интересует, где это произошло?

– Нет!

– Ты не умеешь лгать, Элен!

Впервые за время их столь недолгого разговора Элен позволила себе посмотреть на роскошные завитки тёмно-каштановых волос мулатки, элегантно облегавшие её стройные плечи.

«А она недурна собой, – подумала Элен, ловя себя на ревности, – Вику нравятся подобные куколки».

– Да, не умею, и не пытаюсь даже. И потом, это – ваше, сугубо личное дело.

– Но ведь ты не очень-то одобряешь «наше сугубо личное дело»?

Элен снова посмотрела в упор на Реверс, которая даже не пыталась отвести свои большие карие глаза от пронизывающего взгляда Элен.

Да и зачем пытаться? Кто она такая, чтобы влезать в чью-то жизнь или судьбу?

И всё же, как он мог!

Элен представила себе открытые красивые синие глаза Виктора, и ей стало по-настоящему больно.

«А Камилла словно получает какое-то особенное желчное удовольствие, рассказывая мне о своей интимной жизни»!

И с кем?

С тем парнем, который нравился ей, Элен Салливан.

Нет, она ни в коем случае не должна показывать свои эмоции. Никто не должен знать и догадываться о том, как ей больно.

Но ей было очень трудно сдерживать свои эмоции.

«Элен, ведь ты – сильная, – убеждала она сама себя, – Ты справишься! Ты должна справиться!»

Слеза скатилась по её щеке, а она даже не могла её смахнуть, потому что у неё были заняты руки.

– Ты ни о чём не хочешь меня спросить? – произнесла Камилла.

– Нет, ни о чём.

– Я знаю, что так волнует тебя, моя красавица. Не скрою, имея такой богатый сексуальный опыт, я была довольна. Надо сказать, Мервину нет равных в этой сфере. Даже Майлс и то по сравнению с ним – дохлая устрица.

– Ты….

– Разумеется, у меня была интрижка с Алексом Майлсом, И я не вижу здесь ничего такого. Ты, наверное, хочешь упрекнуть меня в моей безнравственности?

Вдруг Элен услышала голос Мервина из микрофона, встроенного внутрь противоударного шлема.

– Элен, здесь больше нет ничего интересного. Похоже, эта планета необитаема. Возвращаемся назад.

– Постойте, я вижу какую-то интересную скалу, похожую на древний замок. Мы остановимся там, – сказала Элен.

Она действительно увидела эту необычную скалу в промежутках между болтовнёй Реверс. Скала представляла собой острый шпиль, словно выточенный чьей-то умелой рукой.

…В «пещере» было холодно, и от поверхности земли исходил густой серый дым, который скрывал ноги. Они оставили воздухолёты у входа в «пещеру» и медленно, держась друг за другом, начали продвигаться внутрь.

Если это был замок, то он являлся необитаемым или очень древним, настолько древним, что здесь никто не жил и даже не посещал это пристанище в течение более двухсот-трёхсот лет.

Так думала Элен, идя вслед за Виктором. Она хотела сама быть первой, но Мервин крепко сжал её ладони в своих и, глядя в её голубые глаза своими красивыми синими глазами, произнёс: