Дара Преображенская: Рассказы

…Евсторгий ходил вдоль огромной залы, заложив руки за спину, наблюдал за тем, как рабы накрывали на стол, ставили перед гостем новые яства и вина.

Гость – руководитель обсерватории Феофан из Александрии охотно ел свежие фрукты и поглядывал на хозяина. Родители учеников не раз приглашали его к себе для личной беседы, чтобы выяснить успехи своих сыновей, их прилежание и склонность к наукам для более обширного совершенствования знаний. Евсторгий, наконец, присел напротив и сказал:

– Его мать умерла от тяжёлой болезни, когда мальчику едва исполнилось семь – ровно девять лет назад. Однажды я случайно услышал разговор Пантолеона с художником, из которого понял, что сын мой поклялся стать врачевателем, дабы исцелять человеческие недуги. Скажите, уважаемый, что ближе ему по сердцу, и усерден ли он в науках?

Феофан допил остатки вина, отложил трапезу:

– Пантолеон – усердный ученик, и науки даются ему легко: силён он и в астрономии и философии, но, возможно, более склонен к врачеванию, как когда-то дал себе клятву. Я напишу письмо придворному лекарю Евфросиану в столицу Византии, куда и поедет Ваш сын.

Лицо Евсторгия повеселело, он велел подать ещё вина, а вместе с ним дал распоряжение позвать Пантолеона.

Юноша без промедления явился перед отцом, поклонился почётному гостю и ожидал дальнейших вопросов.

Он очень изменился с тех пор, как в первый раз пришёл в обсерваторию в сопровождении своего отца, вырос; в походке, голосе и манерах появилась уверенность, в глазах – негасимая вера в молодость и свежие силы, которыми он и обладал.

– Сын мой, завтра ты уедешь с письмом из Никомидии, чтобы встретиться с будущим учителем твоим. Я даю тебе всего день, чтобы ты попрощался со своими друзьями, ибо хочу исполнить волю твою, и ты сделаешься целителем.

Феофан увидел, что хотя юноша и обрадовался, но всё же оставался грустен и молчалив.

– Ходишь ли ты к молодой гетере, что живёт рядом с обсерваторией? – спросил он.

– Хожу, – Пантолеон смутился, но к своему удивлению не заметил неодобрения на лице отца.

Евсторгий только улыбнулся и сказал:

– Тебе придётся расстаться с этой девушкой.

Пантолеон, также, молча вышел, слёзы душили его, однако он сдерживал их внутри своей души.

Он не помнил, как добрался до дома гетеры, которую звали Раис, как положил на её стройную грудь свою кудрявую голову и разрыдался.

Она молча успокаивала его, затем провела в комнату и подала пиалу с каким-то крепким горячим напитком, дарующим спокойствие и уверенность.

– Неужели мы больше никогда не увидимся? – спросила девушка.

– Отец желает, чтобы я покинул Никомидию. Я куплю там новый дом, если ты поедешь со мной.

Раис покачала головой:

– Нет, я – простая гетера, а ты станешь известным лекарем; моё место – здесь.

Он долго смотрел на неё, затем обнял и поцеловал в губы, но это был прощальный поцелуй.

Не помня себя от печали, Пантолеон встал и вышел, чтобы уже никогда не возвращаться в дом красавицы Раис.

В ночь перед отъездом он видел сон, где древние боги Византии и Рима смеялись над ним, затем всё это рассеялось, и он увидел Лучезарного.

…Рим поразил Пантолеона своим великолепием и величественностью. В отличии от провинциальной Никомидии это был, действительно, город богов, где собрался весь цвет византийской аристократии, и Пантолеону с трудом верилось, что когда-то легендарный Рим вскормила капитолийская волчица, памятник которой был сооружён на холме и величественно возвышался над остальным городом.

Сопровождавший его раб – старый грек Дионисий с серьгой в ухе знал город вдоль и поперёк, ибо когда-то родился здесь, но покинул из-за притеснений рабов.

Их едва не сшибла нагруженная оливками повозка торговца, который спешил на рынок. На противоположной стороне от Капитолия располагался роскошный особняк самого придворного лекаря Евфросиана; он утонул в кудрявой зелени сада.

Быстро взобравшись по ступенькам, Пантолеон направился ко входу, где нашёл двух рослых охранников; они совсем недоброжелательно посмотрели на него. Вышел приближённый лекаря – сухонький старичок, некто по имени Антоний, и быстро ознакомившись с протянутым юношей письмом, исчез в доме.

Он появился не скоро в сопровождении одного из рабов, поклонился гостю и сказал:

– Сегодня Евфросиан не может Вас принять. Он просит следовать за этим рабом, который укажет Вам ночлег в доме бывших исцелённых лекарем, а завтра днём он просит Вас вновь навестить его.